В ритме танца
Шрифт:
— Привет. Настён, ты чего уходишь уже? — ещё один опечаленный моим уходом.
— Ага. Да. — обувшись, потянулась за своим пальто, чтоб уже точно вдвоём с Маринкой не стали меня уговаривать остаться.
— Жалко, я арбузы привёз, мне друзья три штуки аж задарили. С Коста-Рики привезли. Я ел, не отравился, не такие, как наши летние, конечно, но тоже вкусно. — начал меня соблазнять Володя, очень мило с его стороны, но он и понятия не имел, что у меня творится на душе, если даже не до племянников, и уж точно не до арбузов.
—
— Настён, ты что пила, ну-ка дыхни. Марин пили? — Вова унюхал алкоголь, прям как работник ДПС.
Маринка сучка кивнула.
— Да мы немного совсем. — мне чтоб окосеть на таких нервах, надо выпить литр водки, а не два бокала вина семь градусов, с алкоголем покрепче к Маринке можно было не соваться.
И сама не выпьет и мне кайф обломает.
— Да хоть лизнула. Марин, вот арбузы, помой только, а я Настёну отвезу домой быстро, а потом Артура с пацанами заберу. — Володя развёл бурную деятельность, отставив пакеты в сторону.
— Да ну ерундой не страдай! Я машину тут не брошу, завтра в офис на такси ехать прикажешь? Всё пока! — подхватила сумочку, скорей сбежать от этой парочки наседок.
— Да давай ключи, я тебе её после работы подгоню к подъезду. — не унимался Володя и я сдалась, зная, что он уже не отступит.
— Ну ладно, если честно за руль, вообще, никак неохота. — скуксилась и отдала Вове ключи от машины.
Пока Вова вёз меня я задремала, что было на самом деле удивительно при таком нервном напряжении. Разбудил у подъезда.
— Настён. Приехали. Машину подгоню, ключи занесу тебе.
— Спасибо. — вышла из машины, едва ноги переставляя, хотя я не была пьяная, скорей из-за того, что не ела ничего сегодня, и нервы, ото сна не отошла.
В подъезд зашла только с одной мыслью, и она была уже не об алкогольных возлияниях, а о кровати. Рухнуть прям в одежде и забыться сном, хоть на несколько часов, чтоб ничего не помнить и не знать. Но не тут-то было. Воздух словно исчез из лёгких, опираясь спиной о мою дверь, на лестничной площадке стоял Смолин.
16
Ещё рабочий день, по сути, не окончен, я должна быть сейчас в офисе, а он тут стоит и дверь мою спиной подпирает так, словно с моего кабинета вышел, сюда сразу подъехал и ждал. Из памяти коротким роликом пронёсся тот момент из ночи, когда впервые увидели друг друга. Как он таким же образом подпирал спиной стену здания напротив клуба, курил довольный жизнью, рубашка белая, только на две пуговицы и его обещание не обижать, которое на самом деле не смог сдержать.
Врезалась плечом в стену, не в силах ступить на ступеньку и уж тем более подняться к своей двери. Смолин молчал, а из меня вырвалось.
— Что? — спросила неожиданно для самой себя, а внутри такая мешанина из разных чувств, и вишенкой на торте непреодолимое желание согнуться и блевать.
Нет,
Но чтоб отстаивать свою точку неприкосновенности, нужны силы, а их у меня едва хватит для того, чтобы дойти до кухни и что-то приготовить.
— Поговорим? — вопросом на вопрос глухо ответил Смолин, оттолкнулся от двери, но с места почти не сдвинулся.
Он смотрел на меня сверху вниз, но без удовольствия.
— Столько времени прошло. Тогда так и не поговорили, спустя семь лет тем более смысла нет. — я неверно, но всё же подалась вперёд, крепко держась за перила, стала подниматься к двери.
Старалась забить ненужные эмоции, вспоминая, что в моём холодильнике есть такого, чем я сразу смогу утолить голод и прекратить эту тошноту и выводы были неутешительные.
Хлеба точно нет, сосиски были, вчера выбросила — плесенью покрылись, сыр наверняка тоже испортился давно его покупала. Мёд и орехи, кажется, и ещё одно яйцо оставалось, можно сварить, поджарить не на чём.
Володя, всегда таскающий мне пакеты продуктов, как-то самоустранился постепенно, поняв, что я пришла в себя и сама покупаю еду, это было ещё до окончания моей учёбы в университете. Сейчас я была бы рада нескольким пакетам провианта из прошлого от Вовы, а не воспоминаниям о Красавчике.
— Я не о прошлом говорить пришёл. — серьёзно заявил, сосредоточив на мне свой пронизывающий взгляд, пробивающий дыру даже сквозь здравые мысли о еде.
— Очень интересно, и о чём же? — я почти равнодушно встала рядом с ним на площадку напротив двери, вставила немеющей рукой ключ в замочную скважину и нехотя провернула его.
Нехотя, потому что разговор наш явно только начался, а впустить Смолина в свою квартиру, казалось, чем-то таким же неосуществимым, как поцеловаться с мужчиной. Хоть с каким-то, да даже просто за руку взять...второй поворот ключа, а я уже давила слезы, рвущиеся наружу. Мне было себя безумно жалко, словно всю жизнь должна влачить ничтожное существование одиночки из-за своей проблемы и ничтожного поступка Смолина. Выдохнула незаметно, стараясь ослабить нарастающую силу подступающей слабости.
Надавив на дверную ручку, я медленно открыла дверь, но не торопилась входить в квартиру и уж тем более впускать в неё Смолина. Повернулась, от взгляда на него ноги становились ватными, чтоб устоять на месте прижавшись щекой к холодной стали, вцепилась в дверь, почти повисла на ней, иначе упала бы или оступилась. Потеряв возможность твёрдо стоять, я и способность мыслить здраво потеряла.
— Не тот случай. Не думаю, что нам есть о чём разговаривать. Семь лет назад была одна тема для разговора, но ты сам не захотел её поднимать. — говоря это, я безумно хотела уткнуться лицом в него.