В рубашке рождённый
Шрифт:
В РУБАШКЕ РОЖДЕННЫЙ
повесть военных лет
( по мотивам песни В.С. Высоцкого «Тот, который не стрелял»)
Небо, пропитанное леденящей сыростью, придавило черной хмарью тяжёлых туч. Погода безотрадно сопутствовала характеру человеческих поступков, иначе к чему бы в апреле осенняя тоска? Строй выжидающе смотрел на того, кому дышать оставалось всего ничего – считанные минуты. Тот, не глядя
– Решением Военного Трибунала, согласно закону военного времени, Званов Егор Макарович, за моральное разложение вверенного ему командного состава в количестве одного взвода, за спаивание рядовых бойцов и утрату адекватной оценки фронтовой обстановки приговаривается к расстрелу! Прошлые боевые заслуги бывшего ефрейтора Званова считать недействительными, как не искупающие тяжести вины, в час, когда Родина стонет под тяжестью фашистского сапога! Также Званову вменить вину за провал задания касаемо доставки «языка» в штаб нашей дивизии, случившимся пятью неделями ранее! Решение согласовано с главным штабом НКО и одобрено за подписью зам. нач. Управления ОО НКВД СССР комиссара госбезопасности 3 ранга Мильштейна Дата-октябрь 1942 года. Приговор зачитал старший лейтенант Особого отдела Суэтин, прикомандированный к линейному штабу Юго-Западного фронта. Приговор привести в исполнение незамедлительно, перед строем!
Рыжий с белесыми бровями особист хлопнул папкой, словно закрыл страницу чужой судьбы.
– Капитан Ровконюк! Командуйте!
Ротный вздрогнул, вскинул насупленные брови и, откашлявшись, прокричал в сторону, ставших под исполнение, бойцов:
– Отделение! Слушай мою команду! Ружьё-о в готовность, рраз-два-а! Цельсь…. А-атставить!
Из девяти «расстрельщиков» второй справа то ли зазевался, то ли замечтался, но «трёхлинейку» вовремя не поднял.
– Копылов, твою в качель! – Заорал командир. – О чём мечтаешь, оглобля?! Команду слушай, а не сопли жуй! Ружь-о-о!!! Це-э….
Он поперхнулся, не доорав. «Замечтавшийся» ружья не поднял.
– В чём дело, сынок?! – Командир, подбежав к «замороженному» бойцу, схватил его щепоткой пальцев за подбородок. – Копылов, твою душу! Ты что? Ты меня слышишь, солдат?
– Так точно! – Сдавленно, словно мучаясь зубной болью, выдавил несчастный.
Глаза Копылова отрешенно смотрели мимо командирского лица. Ровконюк проследил за направлением его глаз и наткнулся на неприкаянную фигуру Званова.
– Чёрт…. – Прохрипел Ровконюк. Он всё понял. Какого рожна он вытянул в расстрельную этого….
– Копылов, Копыло-ов…. – Жарко зашептал капитан, тормоша плечо бойца. Он позабыл имя подчиненного, но торопился донести главную мысль. – Надо, брат, надо…. Иначе, и тебя и меня, всех нас….
– В чём дело? – Раздался, справа за спиной, голос особиста. – Малахольный что ли?
Командир виновато улыбнулся, оборачиваясь.
– Да что там…. Контуженный он. В приходе каком-то непонятном летает. Как бы в сумраке, что ли….
– Тогда какого … ставишь под исполнение
– Виноват, заменю. Копылов! Два шага вперёд….
– Стоять, Копылов! – Особист въедливо вгляделся лицо солдата. – Контуженный, говоришь?
Лицо Копылова было сухой глиняной маской. Потресканные и покусанные в кровь губы, выдающиеся юношеские скулы, пацан ещё…. Однако, глаз червив, опасный глаз…. И не похоже, что умом тронулся….
– Рядовой Копылов! – Резанул резким голосом особист.
– Я!
– Ружьё с пле-э-ча!
Копыловская рука сдёрнула винтовку Мосина и опустила прикладом к сапогам.
– Ружьё па-ад-нять!
Правая рука рядового заученно согнулась в локте, но и только. Выработанной техники вскидывания винтовки не произошло. Локоть разогнулся, и приклад шлёпнул оземь.
– Шта-а?! – Заревел, багровея старлей. – Саботаж?! Неподчинение?! Копылов, ё.. твою …ть! Ты у меня, сучонок, там встанешь!
Палец «особого» ткнулся в, стоящего в зоне выстрела, смертника.
– Ты слышал, контра?! Ты там стоять скоро будешь. Ружьё, говорю, подня-ал!!!
Копылов не шелохнулся.
Особист вырвал из кобуры пистолет.
– На «три» буравлю тебе лоб! Раз….
Тишина неестественно оглушала. Лишь в вышине вороны изредка покаркивали.
– Два-а!
– Гришка…. Не дури! Мне всё один конец…. – Донеслось со стороны Званова.
– Молча-ать!!! – Взъярился белесый особист. – Два с половиной….
На «два с половиной» Копылов приподнял ружьё и в напряженно-тягучей тишине повесил винтовку на плечо. Затем также без эмоций схватил вооруженную кисть особиста и припечатал стволом себе в лоб. Долго не отпускал, пока тот не вырвал оружие силой. Всё произошло настолько быстро, что растерявшийся «старлей» от чересчур усердного рывка назад чуть не запрокинулся наземь. Подогнулся в присядь, в раскоряк, но не упал. Выпрямился в скользкой траве, встал как «ванька-встанька», ошалело вращая глазами. Указательный палец тщетно давил курок.
– Ты что? Ты это как…. – Блеющим дрожащим голосом задолотил офицер. – Нападение на уполномоченного?! Все видели?
Наконец он сообразил снять бой с предохранителя.
– Ладно. Ты сам хотел. – Он вскинул оружие, целясь в голову солдата, но подоспевший Ровконюк ударил его, чуть выше локтя. Пуля с рокотом улетела вверх, всполошив стаю ворон на кронах осин.
– Не поз-волю!– С лютой ненавистью по слогам выжжевал командир.
Глаза офицера выкатились за пределы орбит.
– Да ты охренел, комбат!
– Это ты охренел, Суэтин! – В два тона злее выкрикнул Ровконюк. – Ты на чью шею верёвку сучил, а?! Чью смерть полгода окучивал? Не его ли?!
Он выкинул палец в сторону приговоренного.
– Вот его и забирай, понял?! А Копылова не тронь! И никого не тронь по самосуду! Нет таких прав….
– Шта-а?! – Выгнулся Суэтин. – Да я тебя…. Да я любого тут….
– А патрончиков хватит в пистолетике? – Колюче сузил глаза Ровконюк. – А то попроси, я подкину. А где и ребята пособят, чем богаты….