В руках судьбы
Шрифт:
Ты пришел, увидел и... ну а дальше ты сам знаешь, что произошло. Папа, только ты не думай, что маме об Алине рассказал тоже я. Нет, это сделал, видимо, кто-то другой, кто видел тебя с Алиной и тоже принял ее за твою любовницу. Поверь мне, я никакого отношения к появлению мамы в доме Алины, не имею. Я сам был поражен, когда она влетела туда вслед за тобой. В общем получилась довольно неприглядная картина.
Больше всех пострадала бедная, ни в чем неповинная Алина. Она-то ничего не знала, ни о том, что я сын того человека, с которым она общалась, как со своим отцом, и что я специально познакомился с ней, чтобы отбить ее у своего отца.
Мама, папа, вы себе представить не можете, сколько я пережил за эти сутки. Поймите меня, ведь это ужасно узнать, что ты спал со своей сестрой, пусть даже сводной, но все равно она мне родная по отцу. У меня волосы встали дыбом, когда папа сказал, что Алина его дочь. Я думал, что меня поразил гром, что небо обрушилось на наши головы. Мне стыдно смотреть вам в глаза, я не знаю, как говорить с вами, и вообще не знаю, как дальше жить.
Весь день я ходил как неприкаянный, мучился и переживал. Мне казалось, что у меня скоро голова закипит, настолько мой мозг раскалился от мыслей. Ноги сами привели меня к дому Алины и я сам не помню как ходил кругами по улицам и снова возвращался к ее дому. Наконец, не выдержал, поднялся к ней и позвонил, но она, то ли мне просто не захотела открыть, то ли ее не было дома. Я просто с ума сходил от желания увидеть Алину и в то же время боялся этой встречи. Я не представлял себе, как мы оба посмотрим друг другу в глаза, после того, как узнали, что мы брат и сестра.
Папа, что ты наделал? Почему ты раньше не сказал, что у тебя есть дочь и не познакомил нас с ней? Ведь, если бы мы с Алиной знали, что у нас общий отец, естественно, мы бы не влюбились друг в друга и ничего бы между нами не произошло. Но ты, почему-то, не посчитал нужным нас познакомить. И вот какой получился результат. Сам видишь, что случилось самое ужасное, что могло случиться. Да еще бедной Алине досталось от мамы. Конечно, маму тоже понять можно. Какой женщине понравится услышать, что ее муж изменяет ей с молоденькой девушкой, которая ему в дочери годится. Но она могла бы хоть сначала разобраться, а потом налетать с кулаками на девушку. Хотя, прости меня, мама, я не вправе судить тебя, потому что сам принял Алину за любовницу отца.
В общем, случилось то, что случилось и уже ничего исправить нельзя. Во всяком случае, в наших отношениях с Алиной. Вы-то еще, я надеюсь, помиритесь и у вас все будет хорошо. А у нас с Алиной нет никакого будущего. Но я полюбил ее всем сердцем и не представляю свою жизнь без своей любимой. Но... Это «но», как заноза вонзилось в мое сердце и рвет его на части. Я с ума схожу от любви к Алине и от безвыходного положения, в котором мы с ней оказались не по своей вине.
Поэтому я не вижу никакого выхода, кроме как умереть. С моей смертью разрешится эта проблема хотя бы для Алины. Да и папе станет легче, в смысле, он не будет переживать за то, что его дети совершили грех прелюбодеяния. Конечно, вам будет очень трудно смириться с потерей единственного сына, особенно маме. У папы хоть останется его дочь, а вот у мамы... Но, что делать, я не знаю. Возможно, я поступаю малодушно, но я не знаю, как исправить все, что натворил.
Простите меня, пожалуйста, и не плачьте! Я вас очень люблю. Я заслужил это наказание и должен его понести. Никто кроме меня самого не может меня осудить строже, чем я сам. Скажите Алине, что я очень люблю ее, но не как сестру, а как любимую девушку и с именем ее на устах умру. Пусть она тоже простит меня, если сможет. Больше мне вам сказать нечего. Прощайте,
С любовью к вам ваш сын Ярослав».
Ярослав встал из-за стола, придавил листок будильником, показывавшим час ночи, и подошел к окну. Глянул на звездное небо, подумал, что скоро его душа окажется там, среди этих сверкающих звезд, а сам он будет лежать разбитый вдребезги на асфальте под окном своей комнаты. Ну и пусть!
Глава 14
Парень открыл окно и залез на подоконник. С улицы в комнату сразу ворвался холодный морозный воздух, заставивший его даже задохнуться в первый момент. Ярослав глянул вниз, и у него неожиданно закружилась голова. Нет, ему не было страшно, и он не собирался передумывать. Просто, видимо, от высоты голова закружилась, все-таки пятнадцатый этаж. Через минуту все кончится...
Чёрт! Ярослав спрыгнул с подоконника, услышав сначала резкий звонок, а потом неистовый стук в дверь. Он бросился в прихожую и открыл дверь. Грузная женщина, влетевшая вместе с Алиной в квартиру, глянула на Ярослава и сказала:
— Так, он, Слава Богу, здесь! А ну-ка, зови родителей!
Но Ярославу не пришлось их звать, потому что они оба, сонно щурясь, показались в коридоре...
Ярослав не сразу понял из обрушившегося потока слов, что эта троица хорошо друг друга знает, и когда-то даже дружила. Поздняя гостья, не обращая внимания на парня, оттолкнула Алексея Николаевича, схватила его жену за руку и потащила ее в гостиную. Там встала напротив нее, подбоченившись и грозно спросила:
— Как ты посмела оскорбить мою дочь и поднять на нее руку? Кто ты такая, чтобы обижать мою девочку? Да я за своего ребенка, тебе все руки пообрываю, дрянь ты, эдакая! Не думай, что я сейчас такая же дура, какой была двадцать лет назад. Это я тогда поддалась на твои уговоры и уступила тебе Лёшку и то только потому, что ты валялась у меня в ногах и умоляла пожалеть тебя и спасти от позора. Говорила, что беременна от женатого мужика, который сделал тебе ребенка, а жениться отказался. А ты сумела охмурить моего Лешку, который оказался таким лопухом, что сделал тебе предложение. Я пожалела тебя, дуру, уступила своего парня. А ты теперь поносишь мою дочь, обзываешь ее проституткой.
— Оксана, Оксана, я не знала, что она твоя дочь... я ничего не знала, — бормотала, побледневшая, как полотно, Зинаида Сергеевна, боясь взглянуть на мужа.
— Не знала? Ишь, она не знала! — снова закричала Оксана Петровна, наступая на дрожащую женщину, которая когда-то была ей самой близкой подругой. — Вот и надо было сначала узнать, а потом уж язык и руки распускать!
— Погоди, Оксана, о чем ты говоришь? — вмешался в разборки бывших подруг Алексей Николаевич.
— А ты сам спроси свою женушку! — повернула к нему гневное лицо Алинина мама. — Пусть она сама тебе поведает, как двадцать лет назад сумела окрутить тебя, женить на себе и заставить воспитывать чужого ребенка, в то время как твоя родная дочь росла без отца. Пусть сама все расскажет. При мне и при детях, какую подлость сделала. И еще теперь строит из себя оскорбленную невинность и бросается с кулаками на бедную девочку, которая, между прочим, родная дочь ее муженька.
— Зина! — повернулся к жене Алексей Николаевич. — Это правда?