В садах чудес
Шрифт:
— Марин! Зачем ты это надела? Прошу тебя! — Анна не хотела быть резкой с дочерью. — Сними, пожалуйста! И причешись!
— Интуиция, — тихо повторила девочка.
Женщина и старик даже не заметили, как она убежала…
Анна готовила обед, раздумывая об отъезде. Непременно завтра! Наспех уложиться и уехать! Пусть они даже забудут что-нибудь из вещей. В конце концов, можно потом вернуться, съездить сюда ненадолго!.. Но теперь — уехать!..
— Мама, сделай мне бутерброд с салатом. Я ужасно проголодалась! — Марин тронула ее за локоть.
Анна вздрогнула.
— Ты меня напугала!
— Почему?
— Погоди,
— Мама, я никаких платьев не надевала!
Анна оперлась обеими руками о столешницу.
— Марин, вспомни! Ты стояла на нижней ступеньке лестницы на веранду. Я говорила с дедушкой. Я сказала ему, что тетка покойной Мадлен посоветовала нам уехать отсюда. Я вспомнила ее совет, потому что дедушка тоже сказал об отъезде. И тут появилась ты. И заговорила об интуиции. Что-то ты сказала об интуиции, свойственной старым людям!..
— Мама, этого не было!
— Ты была в серебристом платье, волосы распущены!
— Мама, этого не было! — Девочка подбежала и порывисто обхватила мать, прижалась, словно ища защиты.
— Успокойся, милая, успокойся! Я верю тебе!
— Мама, я боюсь! Я боюсь быть одна! Здесь ходит кто-то страшный! Пусть это нелогично, невозможно! Пусть! Но ведь это существует! Кто-то, кого все принимают за меня! Кто-то страшный! Он совершает убийства, в которых могут обвинить меня! Мне страшно! Мама! Вдруг мне начинает казаться, что я на самом деле он, оно, то самое, то страшное существо!..
— Нет, нет, нет! Успокойся! — Анна крепко прижимала дочь к груди. — Мы уедем сегодня! За вещами я съезжу после! Где Мишель? Катрин?..
— Они в доме… — Девочка заплакала, но Анна поняла, что дочери стало легче…
Поль дочитал странный дневник.
Значит, то, что он когда-то увидел, не было галлюцинацией! Но, если не галлюцинация, то какое другое реальное объяснение? Что это было?..
Молодая женщина, исписавшая когда-то давно, еще в начале второй половины XIX века, эти плотные страницы своим аккуратным тонким почерком, вероятно, какое-то время наслаждалась возникшей ситуацией, ведь это делало интересной ее невеселую жизнь неимущей барышни; но постепенно ситуация сделалась тягостной для Габриэль (так ее звали)…
После монастырского пансиона Габриэль столкнулась с весьма грустной обыденностью. Старшая из трех дочерей небогатого нотариуса, она должна была как-то позаботиться о себе. Замужество оказалось не таким уж легким делом. Не очень привлекательная внешне, Габриэль не была наделена искусством кокетничать, располагать и привлекать к своей особе представителей сильного пола. Бесприданница и дурнушка, она вступила на обычный путь бедной, но честной девушки. Вначале были уроки музыки, когда ей приходилось в любую погоду носиться по улицам небольшого провинциального города, обходя дома своих учениц. Порванные туфельки, страдающий от суровости мостовой подол нижней юбки,
Музыку сменило новое занятие. Габриэль стала гувернанткой в семье барона О. Но и это поприще оказалось не по ней. О. был удивлен, когда новая гувернантка на его скромные домогательства ответила таким раздраженным отказом! Он-то полагал скрасить жизнь дурнушке! Разумеется, после отказа последней он осведомил свою супругу о том, как дурно обращается Габриэль с детьми. Фактически, мадам О. выгнала Габриэль, даже не дав ей рекомендации!..
Впрочем, это не совсем точно. Поскольку, с легкой руки мадам О., вскоре весь город и окрестности прослышали о Габриэль как о вздорной особе, которая нигде не может ужиться!
Некоторое время Габриэль сидела дома. Отец угрюмо отмалчивался. Мать смотрела на нее, как на врага. Сестры дулись. Они полагали, что именно Габриэль мешает им выйти замуж…
Но вот однажды в дождливую погоду в дом явился скромный приятный человек лет тридцати. Нежданный гость назвался господином Л. Он объяснил, что здесь он проездом в Париж. Он возвращается из путешествия. Супруга его не француженка, и для того, чтобы ей было легче усвоить язык и привыкнуть к местным нравам, а также для того, чтобы она не чувствовала себя одинокой, он желал бы взять ей компаньонку, скромную молодую особу, достаточно образованную… Чтобы дела повернулись таким образом, Габриэль и во сне присниться не могло! Она будет жить в Париже! Она избавится от тирании матери, от надутой физиономии отца, от раздражения сестер! Господин Л. предложил ей довольно скромную плату, но девушка поспешила согласиться. По городу, разумеется, поползли слухи о неблагополучии в семействе Л., якобы вследствие этого неблагополучия Л. и взял в свою семью такую особу, как Габриэль. Впрочем, Габриэль уже не касались подобные объяснения. Запряженная быстрыми лошадьми карета мчала ее в Париж…
Супруга господина Л. действительно нуждалась в компаньонке, и, надо сказать, он проявил незаурядную проницательность, поняв, что именно Габриэль, в сущности, скромная, образованная и добрая девушка, как нельзя лучше подходит для роли, соединяющей в себе функции подруги, учительницы, домоправительницы и компаньонки.
Габриэль скоро подружилась с мадам Л. и узнала ее историю…
После смерти отца и дяди молодой Л. остался владельцем значительного состояния. Тогда ему и пришло на мысль исполнить свою детскую еще мечту о путешествии. Еще мальчиком, разглядывая в книгах рисунки, изображающие античные древности, он мечтал увидеть Италию и Грецию и теперь решил осуществить эту мечту.
Л. был еще достаточно молод для того, чтобы не замечать обычных неудобств поездки по странам, еще не вполне приобщившимся к благам цивилизации. Тряские почтовые кареты, неуютные гостиницы, дурно приготовленная пища — на все это он не обращал внимания. Перед глазами одинокого юноши проходили прекрасные пейзажи, расстилалось море, зеленели деревья. Он видел людей в необычной одежде. Но самым удивительным были остатки древнего, античного мира. Как удивительно ступать по ступеням амфитеатров, которые видели римских императоров! Колонны, мраморные статуи, пестро раскрашенные, не потускневшие от времени огромные кувшины; развалины античных зданий, удивительные лица на фресках…