В самадхи Прабхупады во Вриндаване
Шрифт:
Какойто брахмачари читает джапу, обходя вокруг Вашего мурти, шагая по белому мраморному полу. Сегодня жарко и паломников не так много. Тем не менее, полная тишина наступает лишь изредка – то и дело заходят паломники. Сейчас вошли мужчины в брюках и рубашках, а с ними – холеные женщины в сари. Некоторое время они беседуют, стоя перед Вами, не особенно задаваясь вопросом о том, кто Вы такой. Они стоят группой, не кланяясь и не обходя вокруг мурти, и через минуту выходят. Это одна из разновидностей групп, есть и много других. Вы наблюдаете, как они входят и выходят. В моем восприятии, мурти – это Ваша экспансия, а экспансий у Вас много. Вы являете себя, чтобы ответить взаимностью
86
Насколько удачливы те, кто понимают Вашу значимость, и в особенности те, кто знает хоть немного о Вашей славе! Еще более удачливы те, кто считают Вас своим духовным отцом или духовным дедушкой, кто с верой читает Ваши книги и служит Вам, исполненный убежденности в том, что Вы можете связать его со всепривлекающим Господом Кришной.
Вот вошла еще одна хорошо одетая пара. С ними маленький мальчик в коротких штанишках и чистой белой футболке. Он хочет предложить пранамы и смотрит на родителей, ища одобрения. Они не подают ему никаких знаков. Он забирается на постамент перед алтарем. Через полминуты они уходят.
Многие ли останавливаются, чтобы взглянуть на Вас, Шрила Прабхупада? Многие ли задумываются о том, в чем заключалась Ваша миссия? Многие ли посвящает Вам свою жизнь? Относительно немногие. Для большинства людей Вы – просто еще один “святой”, еще один памятник. Я, по идее, должен знать Вас лучше, но поверхностная природа визитов сюда большинства людей служит мне напоминанием того, что я тоже склонен быть поверхностным и формальным. Тем не менее, что-то тянет меня к Вам. Каждое утро, когда часы бьют десять, Вы зовете меня сюда. Я обхожу вокруг Вашего мурти три раза. Я касаюсь головой внешней стены святилища. Здесь я молюсь Вам.
Хорошо, что они приходят посмотреть на Вас. Я знаю, что Вы не одиноки – Вы с Кришной, – но все равно хорошо, что Ваш мандир редко пустует. Посещение Вашего самадхи благотворно для всех, кто сюда приходит, и, конечно же, хорошо для меня.
87
Спасибо Вам. Я благодарю Ваших учеников, которые трудились для того, чтобы построить это здание.
Комнаты Прабхупады, 10:30
Мне нужна помощь. Все эти годы Вы уберегали меня от падений и низких поступков. Порой я бывал недостаточно искренен (слишком стремился к положению), чтобы понять Ваши ясные подсказки о том, как избежать ошибок. Но если я буду искренен сейчас, Вы будете вести меня.
Сегодня на Вас гирлянда из красных роз и еще одна из маленьких белых бутонов. На Вашем столе письмо к Бхавананде, датированное 1971 годом. Одно упоминание этого имени навевает печаль и отрезвляет. Вернутся ли преданные, которые оставили Вас, и будут ли они служить Вам вновь, как это было в те годы, когда Вы были с нами и могли укротить их страсти? Вы пишете Бхавананде, как Вас порадовало то, что центр в Нью-Йорке (на Генри-стрит) быстрыми темпами расширяется, и преданные исполнены энтузиазма. Вы писали: “Да, господин Фармарз Аттар будет, без сомнения, ценным членом нашего общества, и я рад принять его в качестве инициированного ученика. Его духовное имя – Атрея Риши”. Когда и каким образом они вернутся? “И Чинчетта Болонья также принята в ученики. Ее имя – Бхадра даси… Да, я разрешаю Сварупе прабху жениться на Сьюзи О’Нил”.
88
В “Нектаре преданности” Вы пишете, что иногда духовный учитель, принадлежащий к цепи преемственности от Господа
Все течет, все меняется. Пусть же Ваша резиденция всегда остается здесь ради нашего блага. И – осмелюсь ли сказать это? – я хотел бы провести свои последние дни здесь, или там, где Ваше присутствие проявлено так же, как здесь. Вырезка из “Нью-Йорк таймс” за стеклом гласит: “Свами Прабхупада, лидер “Харе Кришна””. Это некролог, и там Ваше фото. Подразумевается: “Умер лидер “Харе Кришна””. Вы не умерли, и я тоже. Душа – не мертвый камень.
Входит вереница простых бедняков. Мужчина держит в руках холщовую сумку, а его некогда белое дхоти приобрело неопределенный серый цвет. Он говорит громким голосом, но не от недостатка уважения. С ним женщина, которая даже здесь, в Вашей комнате, несет на голове поклажу.
Люди входят и выходят. Вот зашли молодые люди в западных брюках. Я даже не поднимаю глаз, только бросаю взгляд на их стопы и брюки. Они заходят
89
во внутренние комнаты, смотрят по сторонам и выходят – для них это посещение индийского музея. Они могут вернуться туда, откуда приехали, и сказать: “Я был в доме Свами Прабхупады”. Я тоже.
29 сентября, комнаты Прабхупады, 5:00
Что такого особенного я делаю, находясь в Вашей комнате? Ничего. Но я все равно продолжаю приходить сюда. Перед тем, как начнется мой загруженный день, я хочу побыть с Вами и почувствовать, что Вы даете мне наставления на этот день. Вы можете сказать мне – чего Вы хотите, принимая во внимание мои возможности. Однажды (или дважды, или даже больше) Вы говорили, что я не очень хороший руководитель; так что, давая мне наставления, вы учитываете эти моменты. Поручите мне то, что я могу сделать.
Служение, которое я выполняю сейчас, – это “мое” служение. Думаю, у меня слишком много служения, чтобы оставаться здесь и смотреть на Вас. Но я служу Вам, и Вы должны направлять меня. Поэтому я и прихожу к Вам. Я смотрю на Вас как маленький ребенок на отца – совсем маленький, годовалый ребенок. Что он понимает? Ему просто нравится, когда отец берет его на руки, подбрасывает и играет с ним.
Человек идет туда, где его любят, подобно тому, как сын вдовы приходил к Господу Чайтанье. Спутники Господа старались не подпускать его близко, но он, тем не менее, приходил. Кришнадас Кавираджа
90
Госвами говорит, что такова природа мальчиков – они тянутся к тому, кто их любит.
На Вашем столе все то же письмо к Бхавананде. Вентилятор на потолке сдувал этот лист, поэтому пуджари поставил на него Ваш металлический стакан с водой. По всей комнате ползают муравьи.
Время на исходе. Еще чуть-чуть, надо собраться с мыслями. Ах да, позвольте мне коснуться Ваших стоп, взять с них пыль и поместить себе на голову. В течение дня я смогу вспоминать о том, что утром отдал свою любовь моему господину. Я принадлежу его стопам и его окружению. Все остальное – вторично.