В самое сердце
Шрифт:
Глава 3
Настя Калашникова росла, будто не в этом мире, и будто не с этими людьми. Воспитывала ее бабушка, бывший педагог литературы и русского языка. Прививала тягу к знаниям, книгам и этикету. Родителям же было не до любимой дочки. Они развелись, когда Настене стукнуло пять. Отец уехал, после она и не видела его больше. Мать сначала крутилась как-то, бегала с одной работы на другую. Затем плюнула и решила попробовать свое дело. Но не выгорело. Хорошо хоть Антонина Викторовна, бабушка Насти, тогда работала и брала деток на дом, давала частные уроки. Выкрутились с горем пополам. А потом неожиданно ее мать повстречала нового мужчину.
Антонина Викторовна не приняла позицию дочери, так же как ее и не приняла Настя. Казалось, что их обеих предали. И ради чего? На этот вопрос никто ответа так и не получил. Уже позже, через пару лет, Настена вновь начала общаться с матерью. Сухо, правда. Через себя переступала. Просто сердце ныло, ведь это же мама. Как можно рубить канат. Все надеялась, однажды что-то измениться в лучшую сторону. Только время шло, а ничего не менялось.
С бабушкой Насте жилось хорошо. Они вместе читали книги, обсуждали их, вместе готовили и даже наряды выбирали друг другу. Настоящая идиллия. Антонина Викторовна растила внучку, как домашний цветок, который, к сожалению, не был готов к бурям, дождю и плохой погоде.
Первая гроза случилась в школе в средних классах. Когда у одной из девчонок был день рождения, а Настену не позвали. Она, конечно, в силу своей воспитанности не спросила почему, но потом подслушала разговор в туалете. Хотя лучше бы не слушала. Столько нового о себе узнала: что она скучная, занудная, а еще странно одевается. Это был первый раз, когда Настя плакала из-за кого-то.
Дальше все как-то пошло не в ту степь. Девчонки разбились по парам, мальчишки тоже. Гуляли своей компанией, в столовую ходили также, даже парные задание брали только с теми, с кем дружили. А Настя все одна. Тут уже и школа закончилась, институт начался, но друзья так и не появились. Разве что Коля… но то совсем другая история.
Домой Калашникова пришла воодушевленная, казалось, за спиной крылья выросли. Во-первых, поход на китайскую выставку. О таком только мечтать можно, жуть как хотелось поскорей туда пойти. А во-вторых, Ярослав. Высокий, улыбчивый и очень-при-очень симпатичный мальчик. Словно Принц из сказки. А как разговаривает, сразу видно — не глупый, воспитанный.
Настя плюхнулась на кровать, к счастью, дома никого не было, обняла подушку и зажмурилась. В глазах до сих пор стоял этот парень из столовой. Другой бы накричал, что она врезалась и запачкала одежду, а Ярослав, наоборот, еще и обедом накормил. Даже денег не взял. Бывает же так. На лице моментально появилась улыбка, щеки залились румянцем. Хотелось танцевать, и совсем не хотелось делать китайский. Хотя задали там прилично.
Минут через пять в дверь позвонили. Настена поднялась, закинула ноги в серые пушистые тапочки и пошла открывать.
— Привет, Настюх! — раздался задорный голос Коли. В руках он держал два желтых пакета, набитых доверху продуктами.
— Ты Магнит ограбил? — дружелюбно пошутила Настя, делая шаг в сторону. Парень обошел ее, быстро скинул обувь и завернул на кухню.
— Рынок на Садовой. Что вы с бабкой таскать будете, я ж для чего-то существую, — усмехнулся Коля. На нем был черный спортивный костюм, в таких уже точно не ходят, раньше ходили в далеких двухтысячных, а сейчас мальчишки одеваются по моде. Под олимпийкой белая майка с пятнами, уже видимо успел запачкать.
— Бабушка
— Да скажешь тоже, — отмахнулся Коля. Он-то хотел как лучше, да вот только все понимали, что за этими поступками кроется. Все, включая и саму Настю. Однако она старалась виду не подавать, потому что дружбу разрушать — плохое дело. А дружили они с Глушиным еще со школы. Познакомились только необычным образом. В восьмом классе какие-то мальчишки подкараулили его за школой и отбуцкали. Хотя Глушин, конечно, сам кого хочешь мог отбуцкать. Но здесь их было шесть против него одного. Вот и досталось. Валялся он под деревом скрученный, кряхтел, стонал, подняться никак не мог. А тут Настя проходила. Увидела и решила помочь. Привела домой, как бездомного кутенка, ранки обработала, борщом накормила. С тех пор, Коля от Настены ни на шаг. Даже когда со школы после девятого ушел, почти каждый день приходил встречать ее.
Антонина Викторовна относилась к Глушину положительно, пыталась все на правильный путь наставить мальчишку. Хотела, чтобы он за голову взялся, учиться начал. Но Коля был далек от учебы, от института или офиса. В пятнадцать он пошел работать на мойку, хотел своих денег. Плюс на сигареты надо, да на пиво. Ну и мечта у Глушина была — съехать от родителей. Их там пять человек в однушке ютилось. Каждый день скандалы, упреки, нехватка денег. Однако несмотря на все свои минусы, Коля был хорошим парнем. И Настя считала его настоящим и единственным другом.
— Неудобно это, что тратишься и приносишь. А еще неправильно, поэтому… — попыталась в очередной раз призвать к зачаткам разума Настена, но Глушин был уперт, как баран. Порой и намеков не понимал.
— Ну что ты говоришь за глупости? Я ж ем у вас, баш на баш, Настюх!
— Ты, таким образом, никогда не откроешь свою мойку. Деньги собирать надо, а не на посторонних тратить.
— Настюх, — Коля вдруг подошел к Настене близко-близко. Посмотрел сверху вниз, а выше он был аж на две головы. Только худой больно, одни кости, да кожа. Короткие русые волосы, острые скулы, слегка вздернутый нос и глаза крупные, как две монетки. — Ты для меня не посторонняя. Запомни! И чтобы я больше такого не слышал!
Глушин чуть наклонился, а Настя, наоборот, попятилась. Раньше он вел себя более сдержанно, а сейчас будто команду фас поймал. Бабушка постоянно говорила, что парень влюбился и дружба ему больше не интересна. Это он просто до этого держался, видимо в силу возраста. Но время идет, все взрослеют, и желания становятся иными. Настя сначала не верила Антонине Викторовне. Глупая теория. Во-первых, она свыклась с мыслью, что никому и никогда нравиться не будет. Ну, потому что девчонки в ее возрасте уже по сто раз на свидания сходили. А она и за ручку с мальчиком ни разу не держалась, что уж о большем говорить. Во-вторых, Коля был только другом. Невозможно взять и представить его своим парнем. Как-то сразу не по себе от такого становилось. А полгода назад, Настя и сама начала замечать, что Глушин изменился.
Чего стоили его фразочки друзьям, когда он в шутку стал называть Настю «женушкой». Те присвистывали, закатывали глаза, и дружно кивали. Потом эта «женушка» и вовсе весь двор облетела. Колькины родители даже позвонили Антонине Викторовне и спросили, когда ждать пополнения. Настена тогда не выдержала и строго наказала Глушину, еще раз услышит подобное, общаться больше не будет.
— Настюх! А покормишь меня? — Коля, наконец, отошел, и плюхнулся на стул. Ноги широко расставил, руки сложил на груди, и принялся ждать обеда.