В сердце моем навсегда
Шрифт:
— Ценю.
— Уверен, черт возьми, их там больше двух, не считая того, которого ты уже достал. По моим прикидкам, их четверо, возможно, пятеро.
— Это родственники Така и Фредо.
— Точно, — протянул Дансер. — Значит, у нас тут весь их клан.
Сидя у кухонного стола, Берил смотрела, как Мэгги чистит картошку.
— Неужели ты не волнуешься? — выпалила она.
— Волнуюсь? — переспросила Мэгги. И подняла глаза на Берил, недоверчиво подняв брови. — Это вряд ли подходящее слово. Я просто в ужасе.
— У тебя это
— Это я оставила тебе. — Мэгги протянула назад руку, открыла выдвижной ящик, достала разделочный нож и подтолкнула его по крышке стола к Берил: — Попробуй начистить немного картофеля.
— Ты даже не знаешь, вернутся ли они домой к обеду.
— Я надеюсь. — Мэгги толкнула картофелину, и та покатилась по столу к Берил. — Начинай чистить.
Берил повиновалась.
— Как ты могла отпустить Коннора сегодня утром?
— А как я могла не отпустить? — Мэгги остановилась и склонила голову набок. Ей показалось, что она услышала плач Мередит. Раздался еще один всхлип, а за ним последовало благословенное молчание. — И не могу не позволить ему управлять этим ранчо. Это все равно что попросить его перестать дышать.
Берил бросила очищенную картофелину в горшок с холодной водой и взяла следующую.
— Именно это он сделал с тобой.
— Что ты имеешь в виду?
— Я всегда слышала, что ты хочешь стать врачом.
— Это правда. Но Коннор никогда не просил меня не делать этого. Это решение я приняла сама. — Ее улыбка была доброй. — Не совсем сама. Мередит повлияла на него.
Берил медленно покачала головой, внимательно глядя на Мэгги своими светло-голубыми глазами:
— Ты здесь счастлива, правда? Тебе действительно нравится «Дабл Эйч»?
Мэгги перестала чистить картошку. Ее взгляд бессознательно переместился на окно кухни, за которым виднелись высокие деревья и пастбища, дальние горные пики и лазурное небо.
— Оно не похоже на то, что я видела раньше, — почти с благоговением произнесла она, — но я чувствую себя так, словно мое место здесь. — Она откровенным взглядом посмотрела в глаза Берил. — Трудно сказать, какую роль в этом играет Коннор, какую Мередит, а какую — я сама. Возможно, нельзя разделить все это.
Но — да, Берил, я здесь счастлива. Очень счастлива.
Берил Холидей только головой покачала.
— Интересно, что сегодня готовит Мэгги на обед? — сказал Дансер. Пауза в стрельбе продолжалась уже двадцать минут, И мысли старателя обратились к обеду. — Думаешь, она нас ждет?
— Думаю, ей хотелось бы нас видеть, — ответил Коннор.
— Наверное, Бак уже успел проголодаться. — Дансер наклонил голову
— Нет, — отозвался тот. Его рана перестала кровоточить. Она ужасно болела, но Раштон был счастлив, что остался жив. — Но могло бы.
— Слышишь, Коннор? — спросил Дансер. — Твой папа голоден. Похоже, нам надо закончить этот спор до заката. — Он радостно хихикнул, поднимаясь на колени под прикрытием скалы, прицелился и прервал временное затишье боя.
Мэгги сидела на первой ступеньке крыльца, дразня Мередит погремушкой. Берил сидела в кресле-качалке позади них и раскачивалась взад-вперед с такой силой, которая свидетельствовали не о расслаблении, а о желании дать выход нервному напряжению. Слушая это непрерывное поскрипывание, Мэгги подумала, что теперь понимает, почему тогда Фредо выстрелил в качалку под ней. Внезапно все то происшествие показалось ей дико смешным. Улыбка Мэгги стала шире, у нее вырвался смешок, а затем она от души расхохоталась.
Мередит перестала размахивать ручонками и следила за сменой выражения на лице матери. Глазки ее широко распахнулись и комично вращались. Подбородок задрожал. А затем открылся ротик и раздался прекрасный звук младенческого смеха — чистый, искренний, полный радости.
У Берил затряслись плечи от попыток, в свою очередь, удержаться от хохота. Она не понимала, что ее так рассмешило и что рассмешило остальных, знала только, что внезапно невозможно стало удержаться. В уголках ее глаз собрались слезинки, но она не смахивала их. Она пыталась вдохнуть воздух между волнами хохота, хватала его ртом, как рыба.
У Мэгги тряслись колени так, что подбрасывали Мередит, пока они обе хохотали. Смех Берил не давал им остановиться. Все трое по очереди заражали друг друга непроизвольным целительным смехом, пока окончательно не выдохлись.
Мэгги подняла подол платья и поднесла к глазам. Вытерла их, затем мокрые щеки. Потом глубоко вздохнула, потрясла головой и грустно улыбнулась:
— Это было здорово.
Действительно, подумала Берил. Она все еще не знала, как и почему это началось. Она неуверенно улыбнулась Мэгги, словно боялась, что ее отвергнут.
Мэгги подняла Мередит, чтобы та могла посмотреть на Берил.
— Видишь ту красивую леди? — тихо сказала она ребенку. — Это твоя сводная бабушка. О-о-о, вот она и перестала улыбаться. — Она замолчала, пристально глядя на Берил. — Нет, не совсем. Видишь, уголки ее рта снова вздрагивают. Она борется с улыбкой, но…
Берил рассмеялась и нагнулась вперед в кресле. Заговорила с Мередит:
— Это правда. Я — твоя сводная бабушка, и говорю это один-единственный раз. Никогда не отзовусь на это обращение, и если ты будешь называть меня не Берил, а как-то иначе, то я не стану присылать тебе подарки из Нью-Йорка.