В сетях аферы
Шрифт:
Яне стало понятно, с какой целью эти люди посетили сто сороковую квартиру. Ильина, наверное, смертельно перепуганная требованиями подполковника Наровчатова, решила либо сменить замок, либо вообще поставить новую дверь, более надежную.
Милославская двинулась к указанному подъезду и, представ перед дверью с названным номером, обнаружила то, что и предполагала. Возле стосороковой квартиры валялись стружки и прочий мусор, свидетельствующий об установке новой двери, которая, между тем, успела уже запереться хозяйкой изнутри.
Не обнаружив
Вместо этого таинственный незнакомец или незнакомка за дверью продолжали хранить молчание, наверное, прислушиваясь, а заодно и приглядываясь к тому, что творилось за дверью. Глазок, судя по его виду, давал максимальную возможность обзора подъездной площадки. Яну можно было увидеть сразу – она предстала перед дверью во всей красе, не уклоняясь от наблюдающего ока. Но, по-видимому, находящийся внутри человек подразумевал наличие рядом с гадалкой еще кого-то или просто соблюдал меры собственной безопасности.
Милославской, наконец, это нелепое молчание надоело, и она, надеясь на авось, спросила:
– Светлана Евгеньевна?
В ответ сразу же раздалось язвительное «Чи-и-во?»
– Будьте любезны, откройте дверь, мне с вами нужно поговорить, – стараясь придать своему голосу как можно больше мягкости и добродушия, сказала Милославская.
– Хм, – ухмыльнулся женский голос за дверью. – Жди!
Судя по всему, Ильина не собиралась быть гостеприимной, однако Яну сейчас радовало хотя бы то, что она нашла в жилище именно того, кого искала.
– Я пришла с добрыми намерениями! – активно жестикулируя от беспомощности, сказала гадалка.
– А я с добрыми намерениями говорю тебе до свиданья.
– Чего вы боитесь? – начиная раздражаться, но стараясь скрыть это чувство, произнесла Яна.
– Всего! – с нескрываемой иронией ответила женщина.
Она не уходила от двери, поэтому Милославская не теряла надежды на то, что разговор все-таки состоится.
– Поймите, семья, купившая вашу квартиру, оказалась в ужаснейшем положении! – экстрасенс стремилась вызвать у женщины чувство сострадания, но она, казалось, была непреклонна.
– А ты хотела бы, чтобы на их месте была я? Да в честь чего? Это мое жилье! Я его по закону пятнадцать лет назад получила! Откуда вы все взялись и чего ко мне привязались? Я щас милицию вызову! – вслед за этими словами послышалось удаляющееся шарканье тапочек.
– А я и есть милиция! – неожиданно для самой себя выпалила Милославская.
Воцарилось молчание, но затем хозяйка вновь подошла к двери и неуверенно
Гадалка сразу начала говорить, чтобы предупредить требование красной корочки.
– Я не совсем так выразилась. Я не милиция, я тот, кто ей помогает. Я экстрасенс. Вы столкнулись со страшными людьми, милиции одной тяжело их отыскать, я помогаю. Поймите, это беда не только Наровчатовых, но и ваша тоже. Повторяю – это опасные люди. Вдруг они захотят причинить вам зло? Вы же видели их лица, можете опознать… В ваших интересах быстрее отыскать их и принять необходимые меры!
Ильина стояла молча. То сердитое выражение не покидало ее лицо, однако к нему присовокупилась еще и глубокая задумчивость.
– Ладно, заходите, – сказала она, наконец, – но учтите: я, если что, подниму крик, а моя соседка предупреждена – в случае шума будет звонить в милицию, скорую помощь и другие подобные инстанции, так что одна из них приедет быстро.
Женщина сняла цепочку, и Милославская переступила порог ее квартиры.
– Уверена, у вас не возникнет никакой необходимости это делать, – произнесла Яна, снимая куртку и вешая ее на один из крючков деревянной вешалки. – Можете проверить, я е вооружена, – гадалка стукнула по карманам куртки и брюк и попыталась улыбнуться хозяйке. Та в ответ только недовольно вздохнула, однако пригласила Милославскую присесть на небольшой мягкий диванчик, приютившийся здесь же, в прихожей. Большего, на ее взгляд, гостья не заслуживала.
Яна стала усаживаться на диван, стараясь принять как можно более скромную и безобидную позу. Это она делала потому, что сама Ильина скромно расположилась на краешке, ближайшем к выходу. Дверь в подъезд она оставила приоткрытой и то и дело на нее поглядывала, готовясь, наверное, в случае чего броситься прочь от экстрасенса.
– Итак, Светлана Евгеньевна, вы готовы к разговору? – через минуту молчания спросила Милославская.
– Да, – сухо и нехотя ответила женщина.
– Как же произошло, что вашу квартиру продали другим людям без вашего ведома? Я правильно вас поняла? Ведь вы утверждаете, что непричастны к произошедшему?
– Абсолютно непричастна! Я не-при-чем! – отчетливо проговаривая каждый слог, ответила Ильина.
– В чем же все-таки дело?
– Теперь я кажется смутно начинаю понимать, как все случилось, – задумчиво проговорила Светлана Евгеньвна.
Помолчав еще несколько минут, она поведала гадалке историю, пролившую свет на многие, до того неясные факты. Как оказалось, престарелой матери Ильиной сделали сложнейшую операцию на сердце. Светлана Евгеньевна являлась единственной дочерью больной, поэтому ей и пришлось осуществлять долгий и многосложный уход, требующий не только огромного количества душевных сил, но и максимальных затрат времени.