В сетях любви
Шрифт:
По его лицу пробежала тень. Совершенно ясно, что ее обещания мало чего стоят.
«Заговори о чем-то другом. Усыпи его бдительность».
— А какие у вас планы на эти три тысячи? Полагаю, это нечто более существенное, чем пять процентов?
Он еще несколько раз повернул семерку пик. Было очевидно, что он не привык обсуждать подобные вопросы с малознакомым человеком и тем более с женщиной. Однако было и еще что-то, что удерживало его от ответа. Вероятно, тема была слишком деликатной.
— У меня есть один знакомый, который
— И сможете содержать и себя, и тех, кто от вас зависим.
— Именно так. — Карта завертелась быстрее. Его взгляд неотрывно следил за этим процессом.
— Это дама?
Господи, какое ей дело?
— Прощу прощения? — Карта остановилась, зажатая между двумя пальцами. Он поднял взгляд.
— Я не… я только подумала… — Лидия совсем не привыкла краснеть. Она вдруг засмущалась, отвернулась и посмотрела влево, на горящие свечи. — В тот день, когда вы ездили в Кэмден-Таун… на вас была дорогая одежда, и я… — «Что я творю?» — Так одеваются, когда отправляются с визитом к даме.
— Так и было. К даме. — Короткие, напряженные ответы, как будто он сомневается, что его голос не дрогнет, когда он будет произносить более длинные фразы.
— Я только поинтересовалась. Меня это не касается. — Свечи стояли слишком близко, их огонь обжигал лицо, а дымок пощипывал глаза. Не хватало еще, чтобы он решил, будто она плачет от мысли, что у него есть другая. — Надеюсь, вы обдумаете мой план или хотя бы поможете мне выяснить, в какой клуб пускают дам и где именно применяются правила, о которых я говорила. Вы, случайно, не знаете, который час? — Они уже слишком долго сидят здесь.
Он порылся в кармане, достал часы и открыл их. Она быстро, чтобы он не заметил, вытерла выступившие на глаза слезы.
— Четверть первого. Мы могли бы на этом закончить урок. Мне нужно время, чтобы попрактиковаться. — Не закрывая часы, он оглядел ее, и ей показалось, что он хочет что-то добавить. Вдруг он улыбнулся. — Много практиковаться, чтобы в этих заведениях я мог играть с вами наравне.
Он согласился. Облегчение лишило ее благоразумия. А может, она расслабилась под действием его улыбки.
— Вам надо поскорее набираться опыта. Отрабатывать мастерство, пока оно не ушло. — Она на мгновение замолчала. Слова крутились у нее на языке — так обычно с руки на руку перебрасывают горячую картофелину, чтобы не обжечься, и едва не роняют. — Вы могли бы приезжать ко мне. После трех часов я до вечера всегда свободна. Все равно большую часть этого времени я трачу на то же самое.
Она наклонила голову и принялась собирать карты поэтому не могла видеть, какое впечатление произвело на него это предложение.
— Сожалею. — Он со щелчком закрыл часы — Учитывая обстоятельства, это было бы крайне неблагоразумно.
Он прав. И это самое обидное.
— Как считаете нужным. — Она подвинула колоду в центр стола, взяла перчатки и довольно долго, не поднимая глаз, сосредоточенно надевала их.
Под ним скрипнул стул, когда Уилл отодвинулся от стола. Краем глаза она увидела, как он встал. Возможно, он поклонился. Но она слишком занята перчатками, чтобы увидеть это. Лидия застегнула правую перчатку и пошевелила пальцами. Он положил в карман колоду и пошел прочь. Один, два, три, четыре приглушенных шага до двери. Все.
— Лидия. — Его голос подействовал на нее так же, как если бы он взял ее за подбородок и заставил повернуть голову. — Проклятие. Неужели я должен говорить об этом вслух?
— Не знаю. Не знаю, что вы имеете в виду. — Пульс сильно забился возле горла.
Уилл громко вздохнул. Он стоял к ней боком, держась за ручку.
— Я хочу — очень сильно — затащить вас в постель.
— Вы же говорили, что не станете. — В ее голосе звучала паника. Как у барышни, которая проснулась и обнаружила, что кровать охвачена огнем.
— И не стану. Для этого есть больше причин, чем просто мистер Роанок. — Он повернул ручку. — Мы флиртуем с вами ради забавы и можем продолжать в том же духе. Вам нечего опасаться, что я… — Он замолчал, оставляя ей гадать, чего же ей не надо опасаться. — Но не заблуждайтесь на мой счет. Я хочу вас. Я хочу вас с того вечера, когда вы жульническим образом забрали у меня деньги.
Он говорил все тише и тише, и к концу его голос напоминал шелест. Его глаза потемнели и приобрели цвет темного шоколада.
— Если бы я оказался у вас в доме, рядом с вашей кроватью, я, боюсь, позабыл бы и о ваших интересах, и о своих собственных. — Наступило напряженное молчание. Затем он склонил голову в коротком поклоне и, не дожидаясь от нее ответа, вышел.
Вот и хорошо. Он бы все равно его не дождался: комок в горле мешал ей говорить, а неразбериха в голове — придумать ответ.
— Вы так и не собираетесь его надевать? — Джейн стояла у гардероба и держала перед собой фиолетовое платье. Двумя пальцами взяв тончайшую, как папиросная бумага, ткань, она растянула юбку. — Оно висит здесь уже полторы недели, и, клянусь, мистер Роанок еще ни разу не видел его.
— Я приберегаю его для особого случая. — Лидия карандашом заправила за ухо выбившийся локон. — А мистеру Роаноку нравится то платье, что сейчас на мне.
Девушка в задумчивости уставилась на платье.
— Это легкая шелковая тафта? Черная?
— Не знаю. Какой-то вид шелкового трикотажа. А разве он черный? Я думала, это просто темно-фиолетовый. — У нее затупился карандаш. Она уже дважды затачивала его, и вот опять надо браться за перочинный ножик.