В сетях любви
Шрифт:
— Это не шутка, знаете ли. Вы пришли сюда не развлекаться. — Она сейчас напоминала юную барышню, разозлившуюся на старших за то, что ее не воспринимают всерьез. Интересно, у нее есть братья или сестры. Опять он отвлекся. — Я потратила бессчетное количество часов и извела несколько карандашей и пачку бумаги, чтобы разработать систему, по которой вы могли бы определять степень своего преимущества и, следовательно, решать, какую ставку делать. Теперь я вижу, что мое время и усилия были потрачены впустую, раз уж вы так ничего и не поняли.
— Возможно, ваше время и усилия действительно были потрачены впустую. —
Она уставилась на него, разгневанная и одновременно ошеломленная, как ястреб, который обнаружил соперника на своей охотничьей территории.
— Вам придется переводить все это в десятичные дроби, — вдруг сказала она, неожиданно преисполнившись решимости. — Три восьмых — это тридцать восемь сотых, а пять четырнадцатых — это тридцать шесть сотых.
О Боже. Он вскочил и оперся руками о стол.
— Лидия, я так не смогу.
— Сможете, если попрактикуетесь. — Его слова, видимо, лишь упрочили ее решимость. Она быстро села напротив него. — В школе вас наверняка научили делить в столбик. Просто округлите получившееся число до двух знаков после запятой. — Она села. — Вероятно, сначала, чтобы набить руку, вам понадобится карандаш и бумага, но если вы будете тренироваться каждый день, то…
— Нет. — В это короткое слово он вложил все свое спокойствие и благоразумие. — Сожалею, но должен признать, что это пустая трата моего времени. — Еще больше спокойствия и благоразумия, убрать с лица хмурое выражение, смягчить линию плотно сжатого рта. — Шанс, что я достигну такого мастерства в подобных подсчетах во время игры в двадцать одно слишком мал. — Блэкшир выпрямился. Он засиделся, и теперь ему захотелось постоять.
Она повернулась к свечам, как будто они внимательнее его слушали ее мудрые советы.
— Ясно. — Пламя на одной свечке дернулось от ее дыхания. — Вы даже не хотите попробовать. И это, если вам интересно, уменьшает ваши шансы на успех с небольших до мизерных.
Уилл отступил к стене, привалился к ней и сложил руки на груди. Он тщательно подбирает слова, только зачем? Он не обязан это делать.
— Мисс Слотер, я изо всех сил стараюсь оставаться корректным и щадить ваши чувства.
— Я не нуждаюсь в том, чтобы вы щадили мои чувства. — Слова «порыв» и «удача» не вызывали у нее такого дикого отвращения, как слово «чувства». — Я никогда не просила вас хоть немного учитывать мои чувства. — Она относилась к этому слову как к дохлой крысе, которую вдруг обнаружила в кладовой. — Я просила вас об одном: чтобы вы воспринимали игру серьезно и приложили хотя бы толику тех усилий, что приложила я, к достижению преимущества в игре. Я очень сожалею, что вы считаете себя неспособным на это.
Все в ней — напряженная поза, холодный взгляд, плотно сжатые под столом руки — свидетельствовало о решительном неприятии любого сочувствия или радушия с его стороны.
Он медленно, устало вздохнул и посмотрел на потолок. Тут некого винить, кроме него самого. И вдруг он сообразил, чем объясняется ее раздражение.
Он оттолкнулся от стены, обошел стол и наклонился
Она посмотрела на него сквозь язычки пламени. Ее губы сжались в тонкую линию, однако она не отвернулась.
— Скажите мне правда — На этом расстоянии — не более двух футов — ему не нужно было с помощью интонаций придавать словам особый вес. Их смысла для этого было достаточно. — Вы злитесь на меня из-за того, что я сказал вам в прошлый раз?
— Вам хочется так думать. — Ее взгляд снова упал на свечи, хотя она продолжала сидеть лицом к нему. — Только вряд ли вы верите в то, что причина моего возмущения — ваши слова. Нет. Так как я женщина, меня выводит из себя неуважение к моим чувствам. — И опять то же ощущение, будто она держит за хвост дохлую крысу, только на этот раз выбросила ее за забор. — Или некоторая обида на кое-какие слова, что вы говорили мне здесь три дня назад.
— Лидия. — Он положил руку в перчатке на стол, четыре пальца на крышку, а большой палец опустил вниз. — Я не считаю вас наивной. Я знаю, вы отлично понимаете, что именно я имею в виду. — Он замолчал и стал ждать.
Лидия не мигая смотрела на свечи, пока глаза не заслезились. Однако губы ее не дрогнули, так что она не плакала. Вероятно, она намеренно наказывала себя за какую-то слабость. Наконец она моргнула раз, другой, третий. Слезы покатились по щекам и гневно заблестели, словно осуждая его. Она не вытерла их и перевела взгляд на него.
— За то я не сержусь. Я выставила бы себя на посмешище, если бы обижалась на такое, ведь подобные вещи говорят многие мужчины.
Рука, лежавшая на столе, потянулась к ладони. Он ждал не такого ответа. Он предпочел бы, чтобы она рассердилась на него, Уилла Блэкшира, за те слова, а не оправдывала его, с сардонической усмешкой объясняя его поведение особенностями мужской психологии. Он слегка склонил голову вправо и осторожно произнес:
— Это не ложь — то, что я вам сказал. Но я всей душой пожелал бы, чтобы это стало ложью, если бы означало утрату той сердечности, что установилась между нами. Я сказал это импульсивно, не заботясь о том, как эти слова воспримет дама, имеющая такой богатый опыт общения с мужчинами. Я не хочу, чтобы вы видели во мне очередного похотливого самца, который желает попользоваться вами.
— Почему для вас так важно, что я о вас думаю? — Ей стало ясно одно: «Вы мне нравитесь, и я хочу, чтобы вы хорошо думали обо мне» нарушило ее душевное равновесие гораздо сильнее, чем примитивное «Я хочу вас».
А ведь она задала великолепный вопрос. Действительно, почему ему так важно, чтобы она была о нем хорошего мнения? Он сжал крышку стола.
— Мы заключили сделку. Мне нужно научиться всему тому, чему вы можете меня научить, и я не вправе своей неуместной искренностью ставить под угрозу наше сотрудничество. — Он подбросит ей еще кое-что. Она рассказала ему, что потеряла родителей, и теперь они будут на равных. — Кстати, вы первый человек, с которым я познакомился по возвращении на континент. Вы первая, кто воспринимает меня таким, какой я стал, и на основании этого строит свое мнение обо мне. — Он ощутил холодок в желудке, но справился с собой и перевел взгляд на незажженную свечу на краю канделябра. Сейчас у меня меньше, чем когда-либо, оснований заслужить доброе отношение дамы.