В сетях обмана и любви
Шрифт:
Подойдя к ближайшему экипажу, он отворил дверцу.
– Хартли-плейс, Роджерс, – распорядился Николас, запихнув Мэг в карету.
Она чопорно уселась на плюшевое сиденье, он расположился напротив. Маргарита внимательно рассматривала своего новоиспеченного мужа сквозь вуаль, пока карета, кренясь и покачиваясь, мчалась по дороге. На фоне темно-зеленых бархатных подушек его свадебный сюртук выглядел еще более кричащим. Мэг с трудом сдержала приступ истерического смеха, хотя, кроме вызывающего наряда, в этом мужчине не было абсолютно ничего забавного.
Карикатуры были к нему
– Можете теперь снять вуаль, Дейзи, – сказал он, и она застыла, задетая его наглостью. Как он смеет называть ее чужим именем?! Даже имя «Роза» было бы намного лучше.
– Дейзи, может, и сняла бы свою вуаль, но я не собираюсь этого делать, – заявила Маргарита и прикусила губу. Она повела себя как малолетняя чопорная дурочка.
Темберлей лениво улыбнулся, отчего ее внутренности превратились в желе. Так мужчины всегда улыбались Розе, но никогда Маргарите. Он выдернул цветок из ее букета и элегантным жестом поднес к носу.
– А если я назову вас Розой и хорошенько попрошу, вы снимете свою занавеску?
Нет, Мэг совсем не хотелось, чтобы ее называли именем сестры. По крайней мере, не этот мужчина.
– Я не сниму вуаль, – упрямо сказала она.
– Неужели я не заслужил права смотреть на вас? Я женился на вас, и вам довольно хорошо заплатили за честь стать герцогиней Темберлей, – холодно произнес он.
– Недостаточно хорошо, чтобы терпеть оскорбления! Вы пьяны? – Мэг читала, что Николас Хартли выпивает четыре бутылки вина за завтраком, переключается на виски, джин и портер за обедом и наслаждается шампанским по вечерам.
Он удивленно вскинул брови.
– В данный момент нет. Но я намерен исправить это упущение, как только попаду домой. Только я еще не решил: когда утешить себя выпивкой – до или после того, как уложу вас в постель…
У Маргариты все внутри перевернулось. Что-то в его глазах подсказало ей, что это и вправду будет сильно отличаться от случки лошадей или случайных поцелуев, о которых рассказывала Роза. Однако нельзя допустить, чтобы он догадался, насколько она несведуща. Мэг вздернула подбородок и дерзко сказала:
– Давайте сначала займемся этим. Я слышала, выпивка снижает мужскую силу. – Она не помнила, откуда почерпнула эту пикантную подробность.
Николас расхохотался. Вряд ли такой ответ он предполагал услышать.
– Для меня это никогда не составляло проблемы, – лениво произнес он, растягивая слова.
Девочка оказалась смышленой, хотя и злой на язычок. Он с интересом наблюдал за ее потрясающими губами. Они слегка дрожали, словно она раздумывала: не позволила ли себе зайти слишком далеко? Даже при том, что лицо ее было закрыто, по губам ему удалось прочесть неодобрение, страх, гордость и решимость своей новобрачной. Это было захватывающе. А каково будет, если он поцелует ее по-настоящему?
Так ли она в самом деле чиста и неопытна, как утверждают?
– Вас когда-то разочаровал подвыпивший любовник?
Ее губы раскрылись
Ник нахмурился. Он намеревался смутить девушку, а не развеселить. Взяв ее за руку, он стянул с нее перчатку и выбросил в окно, повинуясь секундному порыву. Ее улыбка померкла, а губы задрожали, стоило ему прикоснуться к ней.
Николас рассматривал ее руку. Ее длинные изящные пальцы были холодны и сильно напряжены. Кожа покрыта загаром. Ощутив под пальцами шероховатость, он повернул руку жены ладонью вверх – кожа покраснела, покрыта мозолями, как будто ей всю жизнь приходилось мыть полы. Еще одна странность. У настоящей леди не бывает грубой кожи или веснушек.
Итак, установлено: у нее красивые глаза, натруженные руки, восхитительный рот и острый язычок, а больше он ничего о ней не знал.
Новобрачная сжала руку и попыталась вырваться, но Ник снова разжал ее, поднес к губам и поцеловал ладонь и кончики пальцев. Он почувствовал, как по ее телу пробежала дрожь. Услышал, как у нее перехватило дыхание. Увидел, как она прикусила нижнюю губу.
Заинтригованный, Темберлей прижался губами к ее запястью, где лихорадочно бился пульс. Когда ладонь его коснулась гладкой кожи у локтя, она ахнула и отшатнулась, спрятав руку в складках юбки на коленях. Грудь ее высоко вздымалась, губы приоткрылись от удивления.
Николас слегка передвинулся на сиденье. Эротическое поддразнивание встревожило девушку, но неожиданно воздействовало и на него. Возможно, дело тут было в том, что лицо ее оставалось полностью скрытым. Или в том, что она была незнакомкой и девственницей. Хотя прежде он никогда не испытывал влечения к девственницам.
Темберлей откинулся на спинку сиденья и скрестил ноги, чтобы скрыть возбуждение, напоминая себе, что первая брачная ночь – это его долг, а не удовольствие. Как бы соблазнительно ни было сейчас с ней играть, она могла разочаровать его в постели. Ник стал смотреть в окно, стараясь не обращать на жену внимания. Но запах ее духов будил его любопытство, а ее дыхание и шелест шелкового платья заставляли чересчур остро ощущать ее присутствие.
Ладонь Мэг горела. Сказать по правде, все ее тело было охвачено жаром. Он всего лишь взял ее за руку, а она ощущала его прикосновение повсюду. Выражение его глаз заставляло ее чувствовать себя обнаженной. Тело ее под одеждой трепетало и пульсировало. Она не могла справиться с собой, охваченная незнакомыми эмоциями. А ведь он всего-то поцеловал ей пальцы.
Маргарита судорожно вздохнула и посмотрела на мужа, защищенная своей вуалью, и попыталась представить себе, что за этим последует. Но он просто смотрел в окно с выражением пресыщенного, уставшего от жизни мужчины. Как будто вообще забыл о ней. Руки Темберлея спокойно лежали на коленях.
Мэг представила себе, как эти длинные пальцы ласкают ее кожу, как тело его тесно прижимается к ней. Его ладони, его бедра… Она закрыла глаза, и с ее губ сорвался стон. Он мгновенно взглянул на нее, удивленно вскинув брови.