В сетях шпионажа, или «Час крокодила»
Шрифт:
Заняв забронированный фирмой номер в «Интеротеле», Дитер спустился с высотных этажей и вышел на улицу, очутившись сразу в пестрой шумной предъярмарочной толпе. Впереди был целый свободный вечер. Знакомство с городом он решил начать с известного всему свету кабачка Ауэрбаха, который на поверку оказался фешенебельным рестораном, где подавали изысканные яства, а кельнеры, чуявшие иностранца за километр, были предупредительны до холуйства. С помощью обера Дитер с трудом отыскал свободное место и, усевшись, осмотрелся. Прямо перед ним сидела очаровательная девушка, с которой он не замедлил познакомиться. Девушка представилась студенткой. Она была начитана, остроумна, мила, и он предложил ей разделить с ним трапезу. Она согласилась. После
Девушка обошлась с Дитером в полном соответствии с нравами и традициями представительниц древнейшей профессии. Когда он после бутылки шампанского, увенчавшей ужин, пригласил ее в машину, где окончательно забалдел, она обчистила его до нитки. Паспорт и техническую документацию не тронула. Они были ей ни к чему…
Ранним утром следующего дня наш агент Гендель, возвращаясь домой после ночного дежурства, обратил внимание на голубой «фольксваген», заехавший одним колесом на тротуар и словно бы уснувший в крайне нелепой позе. Гендель служил в криминальной полиции. Он был шустрым сметливым малым. Такой псевдоним выбрал не потому, что любил музыку, а потому, что обожал свою хорошенькую жену, торговавшую граммофонными пластинками в музыкальной лавке.
Обнаружив за рулем «фольксвагена» мертвецки пьяного Дитера, агент отогнал машину к своему полицайревиру, а задержанного уложил спать в кладовой, предварительно изъяв у него все документы, после чего позвонил мне и попросил срочной встречи. Я знал, что Гендель зазря не поднимет человека с постели, поэтому без лишних слов оделся и поехал к нему. У агента было возбужденно-приподнятое настроение. Он чувствовал, что подцепил стоящую рыбину.
— Конечно, — пустился я в рассуждения, выслушав Генделя, — фирма очень интересная, и нам не помешало бы иметь там своего человечка. А что, он сильно пьян?
— Тотально!
— Значит, ничего не помнит?
— Не должен помнить ничего.
— Ты, когда он очухается, дай ему кофе с бутербродом, а потом допроси по всем правилам. С протоколом. Скажи, что он задавил человека. Дай почитать соответственную статью Уголовного кодекса. О реакции немедленно проинформируй меня.
Задержанный оказался простодушным до наивности. Он как на духу поведал Генделю о том, что долгое время был безработным, а теперь принят на фирму с испытательным сроком и что ему придется регулярно навещать ГДР с целью профилактики установленного им оборудования.
После подписания протокола допроса агент швырнул на стол перед Дитером снимок трупа, раздавленного тяжелым грузовиком.
— Разве ты не помнишь, что натворил ночью?
— Боже мой! Кто это?
— Ты убил человека.
Рядом со снимком Гендель положил раскрытый УК ГДР. Нужная статья была подчеркнута карандашом. Несчастному парню светил чудовищный срок.
Дитера бил озноб. Он плакал, причитая:
— Спасите меня! Помогите мне, господин офицер!
— Ничего не могу поделать, — хмуро отвечал Гендель, напялив на свою полицейскую физиономию маску сострадания. — Однако мне по-человечески жаль тебя… Попробую позвонить кое-кому. Возможно, тебе и помогут, если ты не будешь дураком.
Выйдя в соседнюю комнату, он коротко доложил мне по телефону:
— Парень спекся.
— Сейчас буду, — ответил я…
Это была самая быстрая вербовка в моей оперативной практике. Написав обязательство о сотрудничестве с советской разведкой, Дитер спросил:
— Вы подсунули мне ту шлюху?
— Клянусь честью, нет!
— Она была так похожа на студентку.
— Разве студентка не может быть шлюхой? Кстати, не кажется ли тебе, что она подсыпала какой-то
— Это не исключается. Но нет худа без добра. Мой опыт общения с женщинами теперь настолько богат, что пора подумать о женитьбе.
Дитер рассмеялся. Он радовался тому, что стал не зэком, а всего лишь шпионом. Я дал ему денег под расписку, поставил первое задание, оговорил условия связи и отпустил его с миром.
Он сотрудничал с нами около года. Вначале отношения наши были несколько натянутыми, потом же все пошло как по маслу. От него поступала стоящая документальная информация из объекта нашей заинтересованности. Я всякий раз при встречах выплачивал ему денежные вознаграждения. Небольшие, правда. Один из моих многочисленных начальников говаривал, что на советской разведке никто не разбогател. Дитер принимал деньги охотно и даже стал планировать свой личный годовой бюджет с учетом этих сумм. Вообще-то многие немцы не рассматривают шпионаж как нечто постыдное. Это для них дополнительный заработок, разновидность шабашки. Шпионаж стал шабашкой и для граждан новой России, о чем свидетельствует астрономическое число дел, реализованных нашей контрразведкой. Это из-за размытости понятия «Отечество» и поклонения тому самому мефистофелевскому «златому тельцу».
Погубила Дитера опять-таки женщина, точнее, прелестная и очень порядочная девушка из хорошей бюргерской семьи. Он встретил ее на зимнем курорте под Гармиш-Партенкирхеном в Баварских Альпах и сразу влюбился без памяти. Она ответила ему взаимностью. Дело стремительно шло к свадьбе.
Однако Дитер не хотел, чтобы у него были какие-либо тайны от любимой. За несколько часов до венчания он, глядя в прекрасные серые глаза невесты, признался ей, что является русским шпионом. Девушка отреагировала мгновенно и беспощадно:
— Я не выдам тебя, но твоей женой не буду никогда.
— Стой! — отчаянно крикнул он, но она ушла, часто цокая каблучками.
Дитер вернулся в свою холостяцкую квартирку, наполнил шампанским бокал, швырнул в шипучее вино горсть снотворных таблеток, выпил все залпом и повалился ничком на диван…
Люди много судачат о том, что есть счастье. Для меня же этот вопрос давно решен. Счастье — это когда человечество больше не будет нуждаться в таких, как я.
Запрос
Оперативные сотрудники спецслужб очень любят направлять запросы в различные инстанции, однако чужих запросов исполнять не любят, ибо исполнение запросов, порой совершенно рутинных, отвлекает от работы с агентурой и ведения дел. Получив запрос, любой опер прежде всего стремится сбагрить его кому-то из сослуживцев, а уж если это никак не выходит, чертыхаясь, принимает злополучную бумажку в свое производство.
Мне не удалось сбагрить запрос в отношении Ведерникова, и я, ругаясь, расписался в его получении. Пришел на свое рабочее место, бросил раздраженный взгляд на замшелую от времени и эпох черепичную крышу бывшей офицерской столовки бывшего военно-инженерного училища, крышу, изрядно намозолившую глаза, несмотря на то, что именно под ней была подписана капитуляция Германии, — и стал читать шифровку. Из документа следовало, что некий Ведерников Борис Семенович, 1910 года рождения, пенсионер, обивает пороги военкоматов большого русского города и требует присвоения ему звания Героя Советского Союза на том основании, что он в годы войны якобы возглавлял движение Сопротивления в крупнейших концентрационных лагерях на территории Германии. В Ризентале руководил восстанием заключенных, которые разоружили охрану и удерживали лагерь до подхода наших войск. Попав в окружение в 1942 году, он, будучи политруком, воспользовался документами убитого бойца Красной Армии Кудрявцева Николая Ивановича и в плену находился под этой фамилией. Центр просил подтвердить или опровергнуть эти сведения, прибегнув к помощи немцев, которым в свое время были переданы архивы службы безопасности рейха и СС.