В сетях страсти
Шрифт:
Наполовину возбужденный член, словно влитой, уместился в стальную клетку, которая обнимала мою плоть. На заднем фоне мелькнула мысль, что стоит мне возбудиться сильнее, клетка станет мала и причинит боль. Холод металла вызывал легкое покалывание, и мурашки пробежали по телу, заставив волосы на теле подняться, как от сквозняка.
Странно было ощущать на себе этот инородный предмет. Казалось бы, всего лишь игрушка, но, надев его, я почувствовал, что наличие клетки оказывало на меня глубокое влияние, словно
Амалия защелкнула замок на клетке и повертела ключом перед моим носом.
— Теперь ты принадлежишь мне полностью, даже твой член и оргазм, — ее голос был наполнен уверенностью и властью.
Я ощутил смесь страха, возбуждения и тревоги. Кто знает, когда она отдаст мне ключ? А что, если она его выбросит?
Амалия посмотрела на меня с удовлетворенной улыбкой, словно видя в моих глазах смесь страха и вожделения, которая овладела мной.
— Теперь давай продолжим фотосессию. Встань на колени, Максим.
Я выполнил ее приказ, опускаясь на колени. Ее рука ласково скользнула по моей голове, словно вознаграждение за послушание.
Амалия склонилась надо мной, приблизилась к моему уху и прошептала:
— Руки в замок за спиной, — велела Амалия.
Я сделал, что велели.
— Снимок в этом поясе будет напоминать тебе о преданности мне, Максим, — я чувствовал тепло ее дыхания на своей коже.
Амалия, качая бедрами, отошла и снова навела на меня объектив. Щелчок диафрагмы запечатлел, как я смотрел на нее с благоговением, стоя на коленях с поясом верности. В этот момент я ощущал себя игрушкой в ее руках.
Вглядываясь в объектив камеры, я осознавал, что каждый мой жест и выражение лица навечно останутся на этих фотографиях. Волнение бушевало во мне, словно бушующий океан, но я пытался держать себя в руках, стараясь внешне оставаться спокойным.
— Смотри прямо в камеру! — напомнила мне Амалия.
Я подчинился, напрягаясь от внезапного ощущения уязвимости, когда объектив фотокамеры был неотрывно нацелен на меня в течение нескольких минут.
— И не двигайся! — добавила она, нажимая кнопку спуска. — Так, замечательно…
— Может, уже достаточно? — осторожно поинтересовался я. — А то мне как-то не по себе.
— Достаточно будет, когда я решу.
— Все, Амалия, поиграли и хватит! Я выгляжу смехотворно, — я подергал пояс верности и поморщился, ощутив себя в ловушке.
— Веди себя хорошо, Максим. Ты ведь не хочешь, чтобы эти фотографии попали в интернет, правда? — Амалия погрозила мне пальцем, ее голос звучал игриво, но в нем было что-то непостижимое, что заставляло меня напрячься еще больше.
Ее слова произвели на меня эффект холодного душа. Мне не хотелось, чтобы то, что происходит
Мои мысли кружились в темных уголках сознания, где обитал страх перед возможным разоблачением. Если эти фотографии попадут в интернет, надо мной будут смеяться до конца жизни, считая меня извращенцем. Но в ту же секунду ее улыбка стала нежнее, голос мягче.
— Расслабься, Максим, — сказала она, подходя ко мне ближе, рука Амалии ласково прикоснулась к моей щеке. — Я пошутила.
Я выдохнул с облегчением, хоть и не мог полностью расслабиться после этих слов. Ведь, как известно, в каждой шутке есть доля шутки. Вот зачем я только на это подписался?
— Так что продолжим? — поинтересовалась Амалия, вновь взяв в руки камеру. — Ты ведь хочешь, чтобы я сделала идеальный снимок, правда?
Я кивнул, чувствуя себя более послушным.
— Скажи это вслух!
— Да! — ответил я, стараясь, чтобы голос звучал более уверено, чем я чувствовал себя на самом деле.
Несмотря на то что ситуация меня бесила, находится под ее контролем давало мне странное ощущение умиротворения. Я был готов подчиниться ей полностью, чтобы ощутить это снова.
Амалия улыбнулась, в ее глазах сверкали смешинки. Эта сучка бесила меня и в то же время вызывала восхищение, настолько мастерски ей удавалось контролировать меня, играя с моими чувствами.
— Замечательно, Максим! — сказала Амалия. — Ты послушный мальчик. Теперь я хочу, чтобы ты стоял прямо с руками вдоль тела.
Я выполнил ее указание, стараясь поддерживать уверенный вид, хотя внутри меня бушевало раздражение. Амалия начала делать фотографии, давая мне инструкции о том, как лучше стоять и выглядеть в кадре.
— Прекрасно, прекрасно, — произнесла она, прервавшись на мгновение, чтобы оценить свою работу. — Но теперь пришло время немного поднять ставки.
Мое сердце забилось быстрее, когда я услышал эти слова. Что она имеет в виду?
Амалия сняла со стены многохвостую плеть и подошла ко мне. Я понял, что что-то не так, когда она встала в позу, словно готовясь к бою, а не к фотосессии.
— Пришло время для наказания, Максим! — ее голос прозвучал строго. — Ты забыл, что вход в хозяйскую спальню разрешен только по моему приглашению. Ты нарушил это правило.
Мое сердце замерло, когда я понял, что она намерена меня наказать. Я попытался извиниться, но ее выражение лица было неумолимым. Она начала медленно размахивать флогером, создавая свистящий звук в воздухе.
Порывшись в памяти, я не мог вспомнить, чтобы когда-либо испытывал настоящую физическую боль от наказания. Даже в детстве меня никогда не пороли. Это было что-то совершенно дикое для меня, и я был не готов к этому. Но я не мог позволить себе показать свою слабость. Только не перед Амалией.