В шаге от любви
Шрифт:
– И тем не менее это произошло,– прошептала, глядя на одну из доставшихся мне бумажек с результатами экспертизы.
Вздохнула, пытаясь совладать с чувствами. Надпись на бумаге «Вероятность отцовства: 0%» так и стоит перед глазами, словно заслоняя остальной мир.
Главное, что он мой сын. С остальным я справлюсь и без Костика.
ГЛАВА 2
Как бы я ни старалась держаться, мой мир разрушился до основания, и на душе паршиво как никогда. Не сразу поняла, что
А ведь мне бежать домой, к ребёнку! И там мама.
Написала сестре, что развожусь и мне нужно где–то пожить. Та не стала перезванивать, видимо, почувствовала, что не возьму трубку. Но прислала сообщение, что ждёт в любое время дня и ночи, домофон включила, в спальне сейчас пойдёт наводить порядок, маме ни слова не скажет.
Такая поддержка заставила улыбнуться сквозь слёзы. Вот ведь ненавязчивый человек. Не то что всякие Мегеры Геннадьевны.
Я начала всхлипывать, утирать нос. А время утекало безвозвратно, и следовало поторопиться домой. И желательно в нормальном, не заплаканном виде!
Единственный человек, которому я могу показаться в таком состоянии— полностью растоптанном, разрушенном, пустом и бесконечно печальном,– это Белка. Точнее, Варвара Белкина, моя лучшая подруга, жилетка для слёз, соучастница приключений и собутыльница при необходимости. Хотя в нашем случае— скорее сочаёвница. С алкоголем мы никогда не дружили, больше пили разные вкусные чаи.
Точнее, дружить–то дружили, да только Белка и в трезвом виде— ураган в юбке, а уж после бокала шампанского и вовсе превращается в масштабное стихийное бедствие, от которого нет спасения. Вроде цунами или лавины какой.
Белка ответила так быстро, словно только и делала, что смотрела на телефон в ожидании моего звонка. Я тут же заревела как корова, с Варенькой–то можно расслабиться, не стесняться. Признаюсь, на посетителей кафе и официантов мне сейчас совершенно параллельно.
Варя, конечно, ни словом меня не упрекнула, а за то, что сказала: «У него ребёнок от любимой женщины!», я бы и вовсе её расцеловала, будь она рядом. Настоящий друг— всегда поддержит, никогда не осудит, даже если будет, за что. Моя каменная стена.
А Костик… До чего слепа я была! Ведь все родные и близкие, все, кому доверяла, неоднократно говорили, что он маменькин сынок, юбочник и жить мы будем под её круглосуточным, круглогодичным присмотром. Ещё и по её рекомендациям и советам.
А я думала, всё изменится! Сперва— что мы поженимся, и она отстанет. Затем— что появится ребёнок, и она сменит гнев на милость. Фигушки!
После разговора с подругой я неожиданно легко взяла себя в руки. Настроение не поднялось до уровня «веселье и радость», но жизнь определённо перестала казаться унылой, пресной и серой.
Друг познаётся в беде. Вот и Белка… Нет, я всегда знала, что лучше неё и не сыщешь, но сейчас как–то
Ну и что, что муж— козёл? Зато у меня замечательная семья, куда входит и Варвара Викторовна, пусть и не родная по крови, зато по духу— роднее всех родных! А ещё у меня есть сын. Мой сын. И фамилию ему сменю из принципа. Не хочу, чтобы он имел что–то общее с отвратительной и гадкой семьёй Корбут. Он мой и только мой.
Белка, правда, настаивает, что надо найти его биологического отца и сообщить, но я не так уверена в необходимости подобного шага.
А ведь какая–то женщина могла родить ребёнка от Костика!
Мысль ошарашила. Если перепутали материал, может, ещё одна семья в беде. Я обязана разобраться во всём и помочь им.
Домой к маме приехала с тортиком и улыбкой на лице, но мама— это мама, потому сразу усадила меня на кухне, налила чаю и потребовала:
– Рассказывай, почему на тебе лица нет.
Пока сын спал, я рассказала ей новость века и даже не зарыдала ни разу. Видимо, ниагарский водопад иссяк ещё в кафе, и новые запасы воды ещё не поступили.
– Варя сказала, мы обязаны найти отца ребёнка и сообщить ему. Не важно, какое решение он примет, но это будет честно. Я ещё подумала, что стоит сообщить и той паре, которая попала так же, как мы. Как думаешь, мам?
– Я думаю, что пока ты улыбаешься и собираешься что–то делать, всё в порядке. Главное, не раскисай. Мы с тобой. Может, у меня всё–таки поживёшь?
– Не, ма. Систер дома работает в любое время дня и ночи, ей младенец не так помешает. А тебе как на работу ходить после бессонных ночей? Да и она уже подтвердила, комнату приготовила. Не волнуйся, Белка тоже возьмёт меня на поруки и не даст грустить. Единственное, ты сможешь сидеть с Данечкой иногда? Мне придётся выйти на работу.
– Ой, да ну какая работа?– Мама всплеснула руками.– Что мы, тебя с внуком не прокормим, что ли?
– Нет, мамуль, я так не могу и не хочу. Я прилично зарабатываю, выйду из декрета, деваться некуда. Попробую договориться и частично из дома работать: шеф прямым текстом предлагал удалёнку, и до декрета я отмахнулась, а вот оно как вышло. Посмотрим. Будем надеяться, что всё получится.
– А медицинский центр, где вы всё это делали, наказать можно? Припугнуть судом, так хоть денег тебе подкинут,– предположила мама.
– Я съезжу туда, но не уверена, что это поможет. Лучше буду рассчитывать на себя и на вас, а не на чужих людей.
– Это правильно. Эх, говорила я тебе, что не по–человечески это— через медиков беременеть, но мать ведь никто не слушает,– вздохнула мама в стотысячный раз.
– Тогда не было бы Данечки.
– Тоже верно. Хоть что–то нам хорошее досталось от этих белоручек Корбутов. Хотя и не от них. А знаешь, Лизонька, я даже рада, что Данечка— не сын твоего Костика! Генетика, скажем честно, не фонтан.