В Шторме

Blank Pax

Замечательные главенствующие эмоции. Сильные и бесспорные.

Если бы у мальчика было время, то он, конечно, постепенно достиг бы согласия со своим наследием - время и расстояние всегда предоставляли перспективу видения. Но у Палпатина не было никакого намерения дать ему это. Он заполучил Скайуокера в идеально подходящий момент и собирался использовать данный факт по максимуму. Он толкнет мальчишку, пока тот еще качается, подчеркивая его связь с отцом, подчеркивая его настолько ощутимую слабость. Убеждая в ее действительности и в неизбежности судьбы, наследия в

его крови. Держа их близко - отца и сына - держа в оппозиции. Постоянно подталкивая и понукая, не давая времени, чтобы примириться, чтобы разобраться со всем этим. Вызывая все деформирующие душу страхи и сомнения, питающие негодование Скайуокера, и затем спуская его против отца.

Великолепная зияющая уязвимость.

Были и другие слабые места, разумеется, и Палпатин использует каждое из них - но ничто не могло сравниться с этим. С тем, что уже предоставило ему джедая. Осторожными манипуляциями это даст ему ситха.

Мысль принесла улыбку на его лицо, что еще больше выбило джедая из колеи.

Палпатин отвернулся, пытаясь скрыть свое веселье, медленно прошел к стулу и, устроившись на нем, снисходительно взглянул на мальчишку:

– Сядь.

Люк немедленно ощутил, как взбрыкнуло его упрямство. Приглашение было простым, но оно подразумевало, что у ситха были замыслы на их встречу, как бы тот ни пытался их завуалировать. Однако он подошел к стулу и сел - у него тоже была повестка дня на сегодня.

Палпатин кивнул в сторону накрытого стола:

– Поешь.

Худшим было то, что Люк знал, что Палпатин прав – ему нужно поесть. Каждый солдат знал: ты спишь, когда можешь, и ты ешь, когда можешь, потому что не знаешь, когда это будет доступно тебе вновь. Два дня без еды; уже и так ослабший от ран и операций, он чувствовал, как сдает физически, если не умственно. Ему нужно поесть. Если появится шанс побега, он будет слишком слаб, чтобы воспользоваться им. Он должен поесть.

Не будь упрям. Ешь.

– Нет.

Люк поник от собственного выбора.

Палпатин мельком взглянул на слуг, и те сразу вышли вперед - заполнить высокие дымчатые бокалы темным рубиновым вином. Ситх видел, как джедай одно мгновение смотрел на еду и затем решительно отвел взгляд в сторону, уставившись на огонь в камине. Он должен хотеть есть к этому моменту; Вейдер был проинструктирован кормить его по минимуму, а с тех пор, как мальчишка прибыл сюда, он не ел вообще. Палпатин хотел, чтобы его джедай оставался голодным и видел спасение только за этим столом – хотел, чтобы это дикое существо научилось есть из руки своего нового Мастера.

Мальчишка выбрал ошибочный путь для борьбы и знал об этом – Палпатин отлично читал его чувства в Силе - но тем не менее он продолжал сопротивляться, не мог поступить иначе. Решительный и упрямый, как его отец. Сила, которая могла стать слабостью при небольшом осторожном управлении. И слабость, которая могла стать силой, если он не будет сдерживать ее. Однако, если все пойдет по плану, это специфическое сражение будет закончено уже этим вечером.

Палпатин кивнул – и слуги вместе с

теневыми охранниками Люка, поклонившись, тихо вышли из комнаты.

Люк вновь поймал дразнящий проблеск свободы из наружного коридора, увидев также и принятые меры у дальней стены, и поднятое в направлении открывшегося проема оружие.

Палпатин подвинулся ближе к спинке стула, чем привлек внимание Люка к текущему моменту.

– Я хочу знать, где мои друзья, - произнес он ровным голосом.

Император только пристально взглянул в ответ.

– Я знаю, что они здесь, в Главном Дворце, внизу, - продолжил Люк твердо.
– Я хочу видеть их.

Палпатин хранил молчание, и на этот раз Люк был готов переждать повисшую тишину.

Наконец Император произнес:

– У тебя есть еще какие-либо явные слабости, о которых ты хотел бы объявить?

Его джедай только приподнял подбородок, отказываясь сходить с намеченного пути:

– Я хочу видеть их.

Палпатин слегка улыбнулся перемещаемым линиям сражения - если мальчишка думал, что мог направить их разговор, он был неправ.

– Они - предатели, их дела находятся в юрисдикции твоего отца, - ответил он, немедленно поворачивая дискуссию туда, куда предназначал сам.

– И кто командует Вейдером?
– парировал Люк.

Палпатин проигнорировал вызов.

– Мне любопытно… кажется, тебе… неудобно признавать своего отца отцом, дитя.

Люк довольно долго молчал, стискивая зубы, чтобы не ответить то, что рвалось наружу - концентрируя мысли на своей цели.

Выражение Палпатина не изменилось ни на йоту – однако он внимательно наблюдал за трением челюстей мальчишки. Мысли о родстве с Вейдером уже замучили Скайуокера, и Палпатин не собирался упускать возможность провернуть этот нож глубже, расширяя рану. Тем не менее мальчишка превосходно сохранял концентрацию.

– Я хочу видеть своих друзей.

– Зачем?

– Чтобы убедиться, что они в порядке.

– Ты можешь сделать это, не видя их. Эта способность - часть твоего наследия.

Глаза мальчишки лишь немного ужесточились.

– Тебе… неудобно, что они здесь, - Палпатин произнес это больше как утверждение, чем вопрос, заставляя Люка сомневаться: прочитал Император его мысли или просто сообщил очевидное. В любом случае он не ответил.

Палпатин сделал паузу, взял бокал вина, и затем, как если бы чувствовал, что его последующее утверждение понятно, но нуждается в разъяснении, добавил:

– Их свобода продается, конечно. По определенной цене.

– Очень сомневаюсь. Если только их свобода не послужит вашим собственным целям.

Палпатин улыбнулся:

– О, ты судишь меня слишком резко, джедай.

– Не думаю, что это возможно.

Палпатин только засмеялся - словно разделяя шутку со старым другом:

– За прожитые годы я пришел к заключению, что у всего есть цена.

Люк не упустил значения сказанного, однако решил проигнорировать его. В течение долгого времени он позволял тяжелой тишине висеть между ними, пока Палпатин пристально и стойко смотрел на него…