В Шторме
Шрифт:
– Как насчет колоды карт?
– спросил Люк, хлопком закрывая книгу.
– Мне разрешат колоду карт - или в хороших руках это смертоносное оружие?
Оторвавшись от датапада, Мара изогнула бровь:
– Думаю, это зависит от того, насколько хороши твои руки.
– Мои ни на что не годятся. Теперь разрешат?
– С кем ты собираешься играть, пилот?
– спросила Мара, зная ответ.
Он усмехнулся:
– Хочешь сказать, что ты никогда не играешь?
– Играю во что?
– У нее была догадка…
– В сабакк.
– Так и знала, что ты был сабакк-игроком.
Если вам вдруг
Люк пожал плечами.
– Летать и ждать, - произнес он уклончиво.
– Что?
– Летать и ждать - жизнь пилота. Ты либо на вылете, и кто-то очень настойчиво пытается убить тебя, либо в корабельном доке в ожидании вылета, думая о том, что скоро кто-то очень настойчиво попытается убить тебя. Не совсем приятные вещи для размышления - поэтому берешь колоду карт.
– Или ты мог бы пойти и заняться любой другой работой, - пикировала Мара.
Люк отрицательно мотнул головой.
– Запрещено оставлять летную палубу, когда находишься в состоянии боевой готовности. Иногда мы помогаем техникам и механикам, но у них есть различные роботизированные системы для этого. Фактически, думаю, мы только мешаемся у них под ногами. Они выглядят довольно нервными, когда замечают нас рядом с техникой.
– Захватывающе, - насмешливо произнесла Мара и отвернулась. – Никакого сабакк-стола тебе здесь не позволено.
– Почему?
– Слишком технологичное устройство. Мне бы не хотелось, чтоб ты начал разбирать его.
– Почему? Что можно сделать с разобранным сабакк-столом?
– Думаю, ты никогда не узнаешь об этом, - она по-прежнему не смотрела на него.
– Тогда обычную колоду.
Мара вздохнула: обычная колода использовалась для игры в сабакк без электронных импульсов, изменяющих чип-карты. Пилоты часто играли так на летных палубах; учитывая сосредоточение боевой техники, большая часть которой была активизирована, производящие импульсы технологии находились под благоразумным запретом.
– Я не играю обычной колодой, - уклончиво ответила она.
– Неправда, - он был совершенно уверен.
Мара взглянула на него, гадая, прочитал ли он ее мысли. В голову пришла идея, что с помощью игры она сможет лучше понять суть его мышления… А значит и он мог думать о том же по отношению к ней и потому пытался уговорить ее.
Люк сложил руки на груди.
– Что, боишься, я обыграю тебя?
Она сузила изумрудные глаза:
– Ты настолько хороший игрок?
– Я - пилот, - ответил он просто, как будто эти два понятия были синонимами.
.
.
.
– Наконец кто-то, с кем можно сыграть в сабакк!
– провозгласил Люк с усмешкой, смотря на идущего к нему Хана.
Он прибыл с его регулярным еженедельным визитом – как обычно, абсолютно не торопясь, измеряя шагами расстояние и отмечая проблемные и безопасные участки, а так же количество охраны и наблюдения.
Медленно - очень медленно - они разрабатывали кодовую систему общения; после того, как им запретили что-либо, кроме самой
– В Башне - охрана, - прошептал Хан на сей раз, отвечая на предыдущий вопрос Люка, полученный во время прощальных объятий на прошлой неделе.
На него ответить было намного легче, чем на вопрос предшествующей недели о линзах наблюдения. Определить их количество в окружающем великолепии императорского Дворца, чтобы не остановиться и не начать разглядывать высоченные своды, как идиот, было невозможно трудно - или же оставалось идти с постоянно поднятыми вверх глазами, умудряясь при этом не спотыкаться и не сбиваться с пути. Хан отказался от первого варианта в пользу второго и был теперь уверен, что охранники считали его неспособным к ходьбе по прямой без посторонней помощи.
Он догадывался, что вопросом этой недели, заданным при душевном прощании – еще одном моменте, когда они могли переговариваться шепотом - будет вопрос о точках безопасности и контрольно-пропускных пунктах; при этом Хан волновался, что охранники могут подумать, что они слишком много обнимаются…
Соло небрежно прошел к вытянувшимся в ряд укрепленным окнам – армированным до абсурда, - заметив лежащую на столе Люка книгу. Подойдя ближе, он поднял ее и взглянул на титульный лист.
“Осуществление Преобразований: Формирование Социологической Архитектуры Новой Империи” -гласило мрачное название. Брови Хана взметнулись вверх. Он с сомнением посмотрел на Люка.
– Тебя что, заставляют читать это?!
– спросил он тоном, каким обычно проверяют выбор чтения ребенка.
Люк пожал плечами - уклончиво, как всегда. Как всегда. Хан не мог не заметить, как много носил в себе малыш в эти дни, пряча все под плотной маской отстраненного равнодушия. Впрочем, а что еще он мог сделать? Находясь пять недель в этой странной роскошной тюрьме, никогда не оставаясь в покое, постоянно встречаясь с Палпатином и Вейдером, ничего удивительного, что он развил несколько своеобразную защиту. Так что чем скорее они выйдут отсюда, тем лучше.
– Довольно интересно, на самом деле - если помогает справиться со скукой, - ответил Люк, забирая у него книгу.
– И я изучил кое-что.
– Хан вопросительно поднял подбородок, пока Люк клал книгу обратно, аккуратно придерживая страницу, на которой остановился. – Когда тебя так достают, что угодно может стать интересным.
Соло чертыхнулся от сухого, бесстрастного тона. Он с удивлением посмотрел на Люка, оценивающе разглядывая стоящего перед ним друга - отделяемого сейчас парсеками от обсыпанного песком татуинского паренька, и в прямом, и в переносном смысле, затем перевел взгляд к массивному книжному шкафу со стеклянными створками. Малыш, казалось, поставил себе монументальную задачу прочитать все книги, стоящие там, несмотря на их тяжелую тематику. Возможно, это была своеобразная форма вызова.