В смысле, Белоснежка?!
Шрифт:
– Да? А его постоянное желание заключать сделки…
– Ну… Это он так развлекается.
– Почему же ты тогда против, чтобы я...
– Потому что. Моя последняя сделка мне стоила титула принца. Не то, чтобы я уж прям совсем в обиде, но… Румпелю нравится унижать других людей. Не деньги, нет. Деньги его мало интересуют. Я думаю, что и Розочка в своё время заключила сделку. А условием было, предполагаю, держать дочку в башне до самого замужества. Не знаю, конечно, наверняка, но это было бы очень похоже на Волка. В остальном он нормальный, и на
– А что за сделка была у вас?
– Э-э… Мышь. Я очень хотел подсунуть королю в карман мышь. Живую. Раз сто пытался, но у меня не получалось. И я попросил Румпеля о помощи.
Я уставилась на него, не в силах понять: он шутит или серьёзно? Кот мечтательно смотрел в потолок, но, словно почувствовал мой взгляд, покосился на меня.
– Мне было тогда пять лет, Майя, – с упрёком заметил он. – Мне было очень сложно пробраться к вечно занятому королю.
– Понятно… И Румпель помог?
– Помог. В торжественный момент очередного венчания короля Анри, Румпель приподнял меня, и я смог забросить мышь в королевский карман. Ух и визгу было, когда мышь вылезла, и невеста её увидела!
– М-да. А что Румпель потребовал взамен?
– Взамен я пообещал жениться на том, кого он мне укажет. Ты чего? Аж побледнела. Ладно, жениться он меня не заставлял пока. Только обручиться.
– И ты…
– Конечно.
– Но ты же был маленький!
– Не, обручался-то я в шестнадцать лет. Румпель может не сразу требовать обещанное.
– И на ком?
Какая мне разница? Но даже я слышала, как мой голос упал. Бертран отвёл глаза.
– Неважно, – ответил неохотно. – Но мой случай ещё не самый плохой. Казначей короля, вот, ходил по площади и кукарекал, представляешь? А Медведь и вовсе вынужден был весь день спрашивать у слуг, не осталось ли у кого куриной косточки. Так что я ещё дёшево отделался!
«Средневековый пранк? – подумала я. – Интересно, кто же невеста Бертрана?». Румпель стал мне категорически неприятен. Терпеть не могу тех, кто кайфует от унижения других. Даже если эти другие и сами виноваты. А Кот... легкомысленный, слишком легкомысленный для меня. Даже сейчас не понимает, что он наделал.
На чердаке стало очень холодно. Здесь не было потолка: балки сходились конусом, поверх них – негустая обрешётка, а сверху неё уже черепица. Я легла, пристроилась к тёплому боку Кота, и тот снова закрыл меня полой тёплого плаща.
– Румпель женат?
– А ты хочешь за него замуж?
– Нет, просто интересно. Я не люблю таких людей.
– А каких любишь?
Ну вот и что ему на это сказать? Никаких?
– Женщин преимущественно, – брякнула я и почувствовала, как он напрягся. Пояснила: – Мужчины – это ужасные создания, Бертран. От вас всего можно ожидать: насилия, подлости, обмана… От женщин зла намного меньше. Вот посмотри: Рапунцель нас приютила. Фея Карабос мне помогала. Даже Чернавка оказалась мила. Зато все мужчины… Анри, Румпель…
– И я. Я особенно
Я возразила:
– Белоснежка – ребёнок ещё. А от тебя неизвестно чего ожидать.
Он задумчиво посмотрел на меня. Помолчал. А потом тихо задал риторический вопрос:
– Кто ж тебя так обидел, Майя?
***
Едва начало темнеть, Бертран меня разбудил, и мы спустились вниз, подошли к уснувшей в кресле Рапунцель. Кот пощёлкал пальцами перед её лицом. Девушка вздрогнула, распахнула глаза, вскочила, но затем снова опустилась в кресло. Зевнула.
– А. Это вы…
– Подними за нами косу, – попросил Бертран, подошёл к окну и бросил вниз живую верёвку.
Встав рядом, я посмотрела туда же.
– Я не умею лазать по канатам…
Бертран фыркнул.
– Сожми меня ногами и держись.
– Что?
Он подхватил меня, подкинул, придержав за попу.
– С ума сошёл?!
Но через миг мы уже были снаружи, и мне действительно пришлось обнять его руками за шею, а ногами за талию. Испугаться я не успела, мгновенье – и мы уже стояли на земле. Я тотчас поднялась на ноги и отодвинулась. Бертран помахал голове Мари, торчавшей в светлом проёме окна, и уверенно направился прочь от башни.
– А ночью стражники нас не обнаружат? А если…
Я догнала его, испуганно схватилась за руку.
– Ночью стражники предпочитают греться по кабакам и пить за здоровье короля… то ест, принцессы. И за упокой короля.
– Но если принцесса приказала…
– То она отдала приказ Румпелю. Тот поручил своим лейтенантам и пошёл спать. Лейтенанты передали гвардейцам и пошли играть в карты. Гвардейцы отдали честь и дружным, стройным шагом отправились по кабакам, грустя, что на такие подвиги никакого жалованья не хватит. Все знают, что Белоснежка в это время мило и уютно почивает в своей постельке, и проверять её приказ никто не станет.
Но это оказалось не совсем так.
Нет, что касается стражников – в городе их действительно не обнаружилось, а из кабака, мимо которого мы проходили, до нас донеслось нестройное пение. Но вот Румпель и Белоснежка… «Странно… ребёнку давно пора спать», – думала я, когда мы с Бертраном замерли в тени стриженых туй. Лунный свет, прерываемый уносимыми ветром тучами, метался по саду. Принцесса стояла на крыльце и громко визжала. Перед ней склонил голову Румпельштильцхен собственной персоной.
– Я тебя самого брошу за решётку! – орал милый ребёнок. – Почему не проследил? Почему эта тварь сбежала из темницы?
– Темничная стража мне не подчиняется, – напомнил капитан холодно.
Я вздрогнула. Его голос был спокоен. Слишком спокоен. Но в нём отчётливо слышалось ледяное бешенство.
– Молчать! Мне плевать, кто кому подчиняется. Её должны были вчера колесовать! Колесовать, ты слышал меня?! Но она сбежала! Я велела повесить священника, как её сообщника, но он тоже сбежал! Что это за темничная башня, из которой все бегут?!