В советском лабиринте. Эпизоды и силуэты

Ларсонс Максим Яковлевич

Мое же положение оказалось более трудным. Мне не удалось в такое короткое время завязать нужные знакомства, и я вынужден был в апреле, по истечении двухнедельного срока, опять просить о продлении права на пребывание. В этом мне было отказано, и мне указали, что я прежде всего должен ехать в Данию, так как ведь датское правительство через своего представителя в Петербурге дало мне возможность выехать заграницу. В силу этого Дания и должна мне дать разрешение на въезд. Дания же отказала мне в выдаче въездной визы. В Россию обратно я также не мог вернуться, так как все русские границы были совершенно блокированы.

За это время я успел ознакомиться со Швециею и оценить

эту страну — одно из самых свободных государств всего мира — и был бы рад, если б я смог обосноваться в ней. Но я должен был подчиниться обстоятельствам и решил поэтому отправиться в Германию. Случай мне помог. Я встретил в Стокгольме одного знакомого, влиятельного коммерсанта из Германии, которого я уже давно знал. Он попросил за меня и через несколько дней я получил личное удостоверение, снабженное визой на въезд в Германию.

Когда я оставлял прекрасную столицу Швеции, я и в помыслах не имел, что уже через год, в октябре 1920 г., я вновь появлюсь в Стокгольме — на этот раз уже с законной визой на въезд — для того, чтобы вести переговоры с представителями шведской промышленности и шведских банков, с министром торговли, иностранных дел и с министром-президентом Швеции касательно крупных советских заказов на паровозы, которые для шведской промышленности представляли большой экономический интерес.

Но на самом деле это так и было.

21-го июня 1919 г. я прибыл из Стокгольма в Берлин, где мне удалось вскоре найти должность в одном банкирском доме.

Когда я в конце октября 1919 г. узнал о прибытии в Берлин неофициального советского представителя, Виктора Коппа, я посетил его на его квартире и подробно рассказал ему всю мою одиссею. Я заявил ему, что поручение Красина, насколько это возможно, выполнено наилучшим и точнейшим образом. Полученная сумма находится в распоряжении Р. Л. с целью оплаты заказанных им технических материалов. Я передал Коппу также копию протокола о последовавшем размене царских рублей. Я просил Коппа сообщить об этом подробно комиссару торговли Красину и комиссару финансов Крестинскому, а также довести до их сведения, что возвращение в Россию фактически было невозможно, так как Финляндия никоим образом не разрешила бы нашего проезда.

Я обратился к Коппу, так как почтового сообщения с советской Россией тогда вовсе не существовало, а я сам не имел никакой возможности войти в сношение с Москвой. Я не хотел показаться перед Красиным и Крестинским в качестве злостного беглеца, тем более, что мои родители и братья тогда еще проживали в России и могли бы из-за меня подвергнуться самым тяжелым преследованиям.

Копп принял мой доклад и обещал мне препроводить его немедленно Красину и Крестинскому.

Глава двенадцатая

Ю. В. Ломоносов

Профессор Юрий Владимирович Ломоносов несомненно одна из самых интересных личностей на советском горизонте.

Человек с громадными практическими и теоретическими знаниями в области всего железнодорожного дела, он занимал в царское время высокие посты в министерстве путей сообщения и имел титул превосходительства.

В 1901–1907 г. Ломоносов был профессором Киевского Политехнического Института, в 1912 г. — членом Инженерного Совета, в 1917 г. он был послан правительством Керенского в Соединенные Штаты Северной Америки в качестве члена чрезвычайного посольства, во главе которого стоял посол Бахметьев; в конце 1919 г. он вернулся в советскую Россию и был назначен членом президиума Высшего Совета Народного Хозяйства.

Способный инженер и организатор, авторитет по строительству локомотивов. Человек

дела, любящий труд и чрезвычайно работоспособный. Человек в высшей степени одаренный, но с преувеличенным самомнением.

Педантически аккуратный в работе, строгий к себе и к своими сотрудникам, твердый и беспощадный в защите своих интересов, беззастенчивый в выборе средств, своевластный и капризный в обращении с подчиненными.

С другой стороны, душа общества, очаровательный собеседник, остроумный рассказчик, всегда преисполненный желанием ослепить своих собеседников, своих друзей, своих гостей и привести их в состояние восторженного изумления.

Тонкий ценитель всех радостей жизни, брызжущий силой, не знающий преград, блестящий знаток кухни и погреба, восторженный составитель самых избранных меню.

Вечерком, в кругу друзей, за стаканом вина и в повышенном настроении, Ломоносов рассказывал напряженно внимавшим его словам слушателям разнообразные приключения из своей богатой переживаниями жизни.

Он рассказывал о своей службе в царское время, о Петербурге и о дворе, о своем участии в революции и об аресте царя, о своих американских впечатлениях, о всем пережитом в советской России и на советской службе. Он, конечно, переходил и на неисчерпаемую тему о женщинах и был знаменит своими совершенно неприкрытыми эротическими анекдотами, доказывавшими детальное и глубокое знание дела.

Может быть, рассказы из его жизни не всегда строго отвечали действительности. Значительная примесь фантазии была во всем этом несомненна. Но все передавалось так блестяще, с таким сверкающим юмором, а отдельные моменты обрисовывались так захватывающе и увлекательно, что сомнение в их правдивости в момент рассказа не приходило даже в голову.

Из всего обильного материала я передаю здесь только некоторые характерные для Ломоносова рассказы, лично мною от него услышанные; я стараюсь соблюсти по возможности и стиль рассказчика:

Матросская стража

В 1919 г. мне предстояла длительная служебная поездка. Я ездил большею частью в салон-вагоне и стража моя состояла из матросов. Старшего этой стражи звали Семеном, это был крепкий, богатырского сложения матрос. Я знал, что на Семена я безусловно могу полагаться, и что он все исполнит, что я от него потребую, совершенно точно и хладнокровно.

Я позвал его и сказал:

«Семен, а Семен! Сегодня вечером на такой-то станции в мой вагон войдет один человек. Он высокого роста, в очках, у него маленькая бородка, понимаешь?»

«Есть».

«Ну так вот, этот человек будет ужинать в моем вагоне и после ужина перейдет в другой вагон, где он спит, понял?»

«Есть».

«При переходе в другой вагон с этим человеком произойдет несчастье! Ты понял, Семен?»

«Есть».

«И представьте себе, голубчик, несчастье действительно случилось, при переходе этот человек поскользнулся и свалился с вагона [11] ».

Комендант

Осенью 1919 г. меня послали с очень важным служебным поручением на юг России. Дело было во время гражданской войны, все летело вверх тормашками, и мое поручение было довольно опасным. Я должен был внести порядок в железнодорожное сообщение, я должен был наладить скорейший пробег воинских поездов и ускорить подвоз съестных припасов.

11

Соответствует ли этот рассказ действительности, я сказать не могу. Я считаю его вымыслом.