В Стране Бабушки Куклы, или Дом с волшебными окнами
Шрифт:
— Занесу, дедушка Морозко, — радостно согласилась Таня, прижимая к себе медвежонка.
Лисичка сунула Тане игрушку малыша: тугой красно-синий мячик.
Дети взяли лыжи, простились с хозяевами и вышли на крыльцо.
Серебряный месяц сидел на краю крыши, свесив ножки, и щёлкал золотые подсолнушки.
Увидев Михайла Иваныча на крыльце, он испугался и, быстро-быстро перебирая ножками, полез на трубу.
Глава
Мы звонкие ворота
Игрушечной страны.
Скажи скорей нам, кто ты,
Какие видишь сны.
Чудесные лыжи так быстро помчали детей, что не успели они опомниться, как взлетели на высокую гору.
Серебряный лес остался далеко позади, впереди виднелся незнакомый город. На городских воротах сидел месяц. Он кивнул им своей остроконечной шапочкой, как знакомым, и серебряным пальчиком показал за ворота. Дети приподнялись на цыпочки и увидели дом с серебряными окнами.
Они быстро сбежали с горы и подошли к воротам.
— Давай снимем лыжи, — торопливо сказал Серёжа, — а то они унесут нас сразу на другой конец города!
Дети начали снимать лыжи, а когда выпрямились, месяца уже не было — опять ускакал куда-то.
Серёжа постучался в ворота, но никто не откликнулся.
Ворота были заперты, и такая большая снежная шапка лежала наверху, как будто их не открывали уже очень давно. Морозный ветер налетел на детей, и Таня уткнула лицо в тёплую шубу плюшевого медвежонка.
А ветер зашумел сильней, застучал в ворота. Посыпались с ворот серебряные мошки, закружились в воздухе, и вдруг ворота качнулись, заскрипели и стали раздвигаться и сдвигаться, как большая гармоника.
— Ты слышишь? — сказал Серёжа. — Ворота поют!
И Таня очень ясно услышала песенку:
Давно поспели груши, Поспели все плоды. Открой Страну игрушек, Войди в неё, войди!..Таня попробовала заглянуть в щелку в то время, как ворота раздвинулись. Ей показалось, что она увидела деревья и на деревьях пушистые белые груши, но больше ничего нельзя было разглядеть — ворота захлопнулись снова и больше уже не раздвигались.
Серёжа пробовал открыть задвижку, но ворота только поскрипывали.
— Дай-ка я, — сказала Таня. В одной руке она держала Плюшкина, в другой был зажат его красно-синий мячик.
И Таня не долго думая кинула мячик в ворота.
Мячик стукнулся в самую середину, в самую задвижку. И вдруг ворота начали открываться!
Они открывались всё шире и шире и скрипели, открываясь, и пели свою песенку совсем громко, во весь голос. Они пели:
Направо и налево — Везде лежит она, Игралочка, Игралочка, Чудесная страна. Возьмёшь игрушку в руки — ОткроетсяИ на словах «чудесная страна» за широко распахнувшимися воротами открылась странная, волшебно освещённая улица.
Глава девятая. Два медведя
И дети будут песни петь,
Рассказывать спросонок
О том, как был суров медведь
И ласков медвежонок.
Снег был голубой, и розовый, и зелёный — это освещали улицу маленькие смешные фонарики, похожие на детские погремушки.
Улица была чистенькая, блестящая, совсем новая, а дома на ней почему-то были похожи на аккуратные картонные коробки, расставленные и разложенные вдоль мостовой.
Но до?ма с серебряными окнами не было.
А ведь только что, когда месяц сидел на воротах, дети видели этот дом так ясно!
Надо было снова отправляться на поиски. А улица была совсем пустая. Улица спала.
Дети шли, взявшись за руки, и попадали то в зелёные, то в красные, то в жёлтые лужи яркого света, разлитого по мостовой. Танины ботики становились то зелёными, то жёлтыми — Таня даже потрогала их рукой, чтобы узнать, не пристала ли к ним краска.
Дети дошли до конца улицы и остановились. Всё было тихо, все окна и двери были закрыты.
— Как тут крепко спят! — сказала Таня. — Мы простоим всю ночь на улице.
— Ерунда! — сказал Серёжа. — Разбудим!
Они стояли возле домика с остроконечной крышей. Таня часто рисовала такие дома в своих тетрадках.
— Постучи, Серёжа! — сказала она.
Серёжа тихонько стукнул в маленькое неосвещённое окно.
— Постой тихо, — сказал он, — я что-то слышу.
Но Таня ничего не слышала.
— Отоприте, — сказала она, соскучившись, и тоже стукнула в окошко, — мы хотим у вас что-то спросить.
Тут и она услышала какие-то звуки. Похоже было, что в домике кто-то сладко храпит.
— Плюшкин, ты тёплый, как печка, — сказала Таня, прижимая к себе медвежонка. — Если б не ты, я озябла бы тут на улице.
Она не могла понять, как это случилось, но Плюшкин в ответ потёрся своей тёплой плюшевой щекой об её щёку и толкнул лапой окошко!
Храп замолк, послышалось сонное ворчанье, и густой бас спросил:
— Кто там?
— Мы, — ответила Таня. — Серёжа и я.
— Серёжа и я… — проворчал бас. — Почему же это «Серёжа и я» должны по ночам будить честных людей?
В ту же минуту крыша отделилась от домика и стала подниматься. А под нею поднималась большая байковая медвежья голова.
— Зачем пожаловали? — грозно спросила она у ребят. — Молчат! Да вы что, игрушечные, что ли, вы что молчите?
— Не кричите на маленьких, — сказал вдруг чей-то мягкий, бархатный голосок.