В стране минувшего
Шрифт:
— Я видел это оружие; Меча прекрасно им пользовалась в своей борьбе с лемурийцами.
— Они бросают также дротик, и бросают далеко. Но самое интересное их оружие — деревянный снаряд, в конец которого они вставляют тонкий, но очень крепкий прут с роговым острием: они заставляют этот снаряд вращаться, и в известный момент прут выскальзывает из него, с шипением летит к намеченной цели и глубоко в нее вонзается.
— Очень любопытно это применение баллистики, — заметил Леон Беран. — Но как же ухитряются они управлять этим вылетающим прутом?
— Не могу вам сказать. Конечно,
Исследователь, желая получить еще кой-какие сведения, продолжал свои расспросы.
— Вы только что сказали, что иногда и женщины составляют вашу стражу. Моя встреча с вооруженной Мечей, ее борьба с лемурийцами показывают ее подготовленность к боевым действиям. Какую же вообще роль играют женщины этого племени?
— Молодые девушки строго подчинены отцовской власти. Но они довольно часто сопровождают охотничьи экспедиции, преследуя на них какую-нибудь наименее опасную добычу. Женщины зависят от мужей. С ними обращаются мягко, но без послаблений; они занимаются воспитанием детей, всегда очень многочисленных. На них лежат обязанности приготовлять и варить кушанья, которые потребляются всем племенем вместе; они должны сохранять кожи, изготовлять одежду и для мужчин и для женщин.
— А как совершаются браки?
— Простейшим способом. Молодые люди заключают договор с отцом молодой девушки, или — за его отсутствием — с ее дядей, или братом. Они покупают себе жену, платя за нее выкуп шкурами, слоновой костью, разного рода рогами. Дело в том, что если мясо убитых зверей принадлежит всему племени, то шкуры, клыки, бивни остаются собственностью мужчин, участвовавших в охотничьей экспедиции; по возвращении они полюбовно их делят.
— Крайне любопытно, — проговорил Леон Беран.
— Итак, родители договариваются с женихом о продаже их дочери. Но эта сделка должна получить санкцию вождя. Если мы верно поняли — язык их еще не совсем нам доступен, — то молодая девушка может тоже апеллировать к вождю, если ее искатель ей не нравится. Он решает тогда в последней инстанции, и может расторгнуть уже заключенную сделку.
— Это уже настоящий либерализм, стоящий много выше мусульманских обычаев, — воскликнул Леон Беран. — Право же, эти люди развились до той степени, как европейцы XVII и даже XVIII века.
— Согласен с вами. Вы могли без опасения преувеличить, прибавить и изрядное число современных семейств.
— У этих пещерных людей моногамия?
— Да, строгая моногамия. Но брак всегда может быть расторгнут с разрешения вождя. Дети и семейные охотничьи трофеи принадлежат тогда разведенной женщине. Ее вторичное замужество обеспечено, если только она не страдает бесплодием.
— Один факт поразил меня во время нашей беседы с вождем: полное отсутствие стариков.
— Да, мы тоже удивляемся этому. Жертвы несчастных случаев, жертвы охотничьих экспедиций сжигаются на месте; кладбища поэтому нет. Но что делается с теми, чьи силы ослаблены возрастом? Тайна. Факт тот, что все члены племени, мужчины и женщины, принадлежат или к тем, кто продолжает расти и развиваться — дети и подростки
— Что ж они, приканчивают стариков, как бесполезную обузу?
— Я понимаю, что наталкивает вас на эту гипотезу: обычай некоторых негритянских племен, которые подвешивают к дереву и беспощадно убивают тех из них, кто сваливается, когда дерево сильно трясут… Но такой обычай встречается только у людоедов. А мы не видали никакого места погребения.
— Может быть, старики сами кончают с собой и стараются исчезнуть, не оставивши никакого следа?
— Без сомнения, когда-нибудь нам удастся раскрыть эту тайну. Но в данный момент мы остаемся в полном неведении.
Разговор на минуту прервался. Потом исследователь спросил:
— Вождь у них — наследственный?
— Нет. Его указывает закон отбора. Это — самый сильный. Если есть соперники, дело решается схваткой.
Жан Норе добавил:
— Это постоянный обычай у народов, живущих посреди опасностей. Им постоянно приходится применять силу, пускать в ход энергию. Сила и дает поэтому высший титул.
— Совершенно справедливо, — согласился исследователь.
Затем он поднялся и сказал:
— Я спешу точно определить степень свободы, какой я буду здесь пользоваться. Попробую выйти.
— Не хотите ли, чтобы я проводил вас до выхода? — предложил француз.
— Если только я не злоупотребляю вашей любезностью?.. Но я боюсь заблудиться в этом лабиринте коридоров… Итак, до скорого свидания, господин Мессен.
— Желаю хорошей прогулки, господин Беран. Постарайтесь сообщить нам что-нибудь интересное.
— Постараюсь, хотя я, к сожалению, мало компетентен, — смеясь, ответил исследователь и вышел, сопровождаемый Жаном Норе.
Они свободно прошли по подземному лабиринту и достигли большой залы, где женщины при их появлении с любопытством повернули к ним головы. Женщины занимались разными работами по домашнему хозяйству. В одном углу сидела на полу группа мужчин с поднятыми коленями, подперши руками головы. Казалось, они погружены были в глубокое размышление. Время от времени они обменивались хриплыми звуками. Они не соблаговолили уделить проходившим пленникам ни малейшего внимания.
По сильно покатому коридору европейцы выбрались к свету.
На полпути профессор сказал:
— Так как вы хотите сделать опыт, то самое лучшее — идти вам в одиночестве. Теперь вы не собьетесь. Я оставлю вас. До свидания…
Ученый быстрым шагом пошел назад, он спешил вернуться к своим излюбленным занятиям. А исследователь спокойно направился к заметному уже отверстию пещеры, в которое виднелся клочок неба.
Глава XVI
ОПЯТЬ МЕЧА
Леон Беран скоро вышел на широкую естественную платформу, плотно замкнутую с двух сторон стеной скал. Всей шириной она стояла над гладью воды, образованной расширением речки в окаймленную порфиром бухту. Четвертая сторона прямоугольника прорезывалась коридором, которым она несомненно соединялась с областью леса. У края коридора стояло шесть вооруженных воинов.