В стране райской птицы. Амок.

Мавр Янка

Правду сказать, его и не было на острове. Свиней на Новой Гвинее не разводят, коров тоже. Привезли было несколько голов на станцию; ясное дело, они предназначались для белых, да и то главным образом ради молока. Хозяева, конечно, баловались иной раз и дичью, а у рабочих только рыба бывала на обед довольно часто.

Похлебали варева и пошли спать. Помещение было огромное; вдоль стен стояли нары, на которых лежал сухой тростник и ничего больше. Только кое-где валялись еще лохмотья — одежда рабочих да в головах вместо подушки лежал узелок.

Рабочие

бросились на свои нары и тотчас уснули.

Не спал только Чик Чу: следы плети на его теле не мирились с жесткой постелью. В углу стонал, метался в лихорадке один кореец.

Не спалось и Файлу.

Он жил в этом же самом сарае, но как надсмотрщику ему был особо отгорожен уголок возле входа.

Ни на минуту не мог он забыть удара, который получил сегодня от Брука. Правда, не впервой ему попадало, в свое время он получил положенную долю плетей. Но вот уже два года, как он сам сделался старшим; сам мог бить своих товарищей, как когда-то били его; часто случалось, — да вот, например, сегодня, — что его даже называли господином, — его, темнокожего, человека низшей породы.

Шло время, и он начинал уже считать себя человеком — сначала среди подчиненных ему рабочих, а потом немного и среди «них», белых.

И вот сегодня ему напомнили, что он еще не человек.

И все из-за этого проклятого Чик Чу! Не будь его, так, может быть, и навсегда привыкли бы к мысли, что Файлу — человек.

Жалко, что мало всыпал этому поганому китайцу. И Файлу готов пойти сейчас же и добавить.

Между тем под окнами, возле строения, появилась какая-то фигура. Осторожно кралась она вдоль стены, приближаясь к дверям. Двери без скрипа открылись, и в помещение вошел человек. Видно было, что это свой: он хорошо разбирал дорогу в темноте и уверенно продвигался к тому месту, где спал Чик Чу. Наклонившись над соседом Чик Чу, незнакомец стал всматриваться ему в лицо.

— Кто тут? — спросил Чик Чу.

— Тсс!.. — прошептал незнакомец. — Это я: Чунг Ли.

— Ты?! — крикнул Чик Чу и, забыв про боль, вскочил с постели.

— Тише! Что ты делаешь? Ты погубишь меня! — зашипел Чунг Ли.

И действительно, Файлу услышал и заворочался.

В этот самый момент один из рабочих громко забормотал что-то сквозь сон. Файлу успокоился. Выждав немного, Чунг Ли спросил:

— Где брат?

— Нету, — ответил Чик Чу.

— Умер?

— Нет, убежал.

Чунг Ли едва не застонал от отчаяния.

— Куда? Почему?

— После того как ты убежал, — начал шептать Чик Чу, — Брук на твоем брате стал злость сгонять. Никак не мог простить, что ты его посмешищем для всех сделал, а он тебя и наказать не смог. Все время ему казалось, что рабочие над ним смеются. Как увидит, что кто-нибудь улыбается, тут же за плеть… Особенно Хунь Чжи доставалось. Не было дня, чтобы ему не попадало. Конечно, чтобы угодить Бруку, Файлу, собака, изо всех сил старался. Хунь Чжи совсем житья не стало, а тут еще Брук говорит: будешь хоть десять лет спину гнуть, пока за брата

не отработаешь. Как раз тогда папуас Качу бежать собирался. Хунь Чжи и решил бежать вместе с ним, потому что Качу здешний, мог помочь. И вот уже четыре дня как они убежали, — закончил Чик Чу.

— Всего четыре дня?

— Да, четыре. Ты совсем немного опоздал, — сочувственно сказал Чик Чу.

Чунг Ли опустил голову и словно окаменел. Он готов был плакать от отчаяния. Целый год бродил по острову, чудом остался в живых, наконец раздобыл столько золота, сколько они вдвоем с братом не заработали бы и за десять лет, рискуя жизнью, вернулся сюда, чтобы забрать брата и вместе с ним добираться до дому, — и все это напрасно! Но нельзя ведь оставить брата здесь. Искать? Но где? А приди он всего на четыре дня раньше…

— Зачем ты вернулся сюда? Не знаешь разве, что тебе угрожает? — спрашивал Чик Чу.

— Знаю, хорошо знаю. Но я пришел, чтобы взять с собою Хунь Чжи и вместе бежать домой. У меня теперь столько денег, что хватит на двоих.

— Откуда?

— В глубине острова есть горы, куда не ступала еще нога белой собаки. Там я нашел золото. Какая-то тень мелькнула в темноте: потом тихо-тихо скрипнули двери…

Ни Чунг Ли, ни его собеседник этого не заметили.

— Счастливец ты, — с завистью сказал Чик Чу.

— А кто тебе не дает искать свое счастье? — ответил Чунг Ли. — Хотя, сказать по правде, мне просто повезло — счастливый случай. А на него надеяться нельзя. Да и бежал-то я не золото искать: просто ничего другого не оставалось. И советов давать не буду — кто знает: повезет или нет? Однако если кому-нибудь из вас совсем круто придется, как мне тогда, скажи, пусть ищет место под названием Абу. Это сто километров на запад от истоков реки Фляй. Ну, будь здоров!

— Что ж ты теперь будешь делать? Куда пойдешь? — спросил Чик Чу.

— Не знаю еще, — ответил Чунг Ли и стал осторожно красться к выходу. Но потом остановился и снова подошел к Чик Чу.

— Вот что, Чик Чу. Ты такой же, как и мы. Ты не захочешь обидеть нас.

— Конечно, о чем тут говорить! — горячо сказал Чик Чу.

— Может случиться, что ты раньше нас вернешься домой, а может, только ты и вернешься… Так вот тебе кусок золота, отдай его моим старикам. Если понадобится в дороге — и себе возьми. Помни только, что они, может быть, получат это золото взамен двоих сыновей. А если и мы вернемся, так уж ты не будешь в обиде. Смотри только, чтобы никто не узнал про золото.

Он достал из котомки крупный самородок и отдал Чик Чу.

— Хорошо, будь спокоен, я все сделаю, как надо, если только сам выберусь отсюда, — сказал Чик Чу. — Пусть оберегают тебя добрые духи.

— И тебя тоже, — ответил Чунг Ли, крадучись вдоль нар. Вот он осторожно приоткрыл двери, перешагнул порог… И тут несколько пар дюжих рук вцепились в него и скрутили.

— Милости просим, отважный Чунг Ли! — раздался насмешливый голос Файлу. — Мистер Брук давно хочет вас видеть.