В стране сказок

Джимиева Клара Темирболатовна

— По долечке? Зимой нам давали по долечке! Вкуснятина! — пояснил мальчик.

— Тут много! Достанется всем по две штуки!

Вася обрадовался, за одну минуту обежал весь двор и сообщил детям, что и по сколько штук на каждого привезли «дяди милиционеры». Дети окружили картонные коробки плотным кольцом, и дяди хотели раздать им апельсины «тут же», но, вышедшая из здания, тетя Зоя не разрешила:

— Нельзя детям давать немытое! Да и надо все оприходовать, а потом внести в меню.

Но

прошла неделя, и дети стали забывать об апельсинах. Только Вася по нескольку раз в день спрашивал всех взрослых: «А когда нам раздадут апельсины?» и доказывал, что дяди их привезли для детей.

— Это несправедливо! — кричал он до тех пор, пока его не наказала Нина Владимировна.

— Постой в уголочке и забудь об апельсинах! Заладил одно и то же! Что ты за человек?!

Вася был умным ребенком, и «забыл» бы после этого про апельсины, но так сложились обстоятельства, что он вспомнил о них, в самое неподходящее для взрослых детского дома время.

В тот день дети сидели и обедали, когда к ним заскочила медсестра с перепуганным лицом и сообщила, что к ним едет комиссия.

— Ужас! Вот сейчас? — спросила Нина Владимировна.

— Завтра! Надо все вычистить, привести в порядок! — сказала медсестра и побежала в соседнюю группу.

За ней пришла методист и просила не подвести начальство: привести в порядок документацию, повторить с детьми стишки…

— С ними будет Людмила Васильевна, а ее не проведешь.

— Зануда! Копается, будто от знаний наших детишек зависит все ее будущее! — нахмурила брови воспитательница.

Вася спросил:

— А гостинцы нам принесут?

— Кому что, а нашему Профессору подавай гостинцы! — рассердилась на него Нина Владимировна.

— Не знаю, Вася! — пожала плечами методист, — наверное, нет… Наш министр беднее нас, откуда у него деньги на гостинцы!..

Лена нахмурила брови и стала убеждать, что у взрослых всегда много денег, и министр мог бы угостить их жевачками. Егорка не согласился с ней: жевачку пожуешь и выплюнешь, а комиссия могла бы подарить им фишки.

— Фишками можно играть всю жизнь!

— А я хочу апельсин! — вздохнул Вася, но разговоры детей прервались. Все вдруг закружилось, будто налетел невидимый ветер. Дети побежали в спальню и стали менять постельное белье, потом их купали, стригли ногти, позвали парикмахера. Взрослые гладили новые вещи, примеряли их. Васе досталась рубашка с белыми корабликами и шорты с карманами. Лена была рада синему платью «клеш».

— Банты нам повяжут завтра, — сказала она.

— Волос ведь нету! — удивился мальчик.

— Ну и что! На коротенькие волосики прикрепят. Потерпим, зато красиво с бантом! Если бы у меня были такие длинные ресницы, как у тебя…

—

Ленка! Не надо! Зимой на них садятся хлопья снега! Зачем они нужны?

— Не знаю! Для красоты, наверное. Иначе зачем еще?

Вася этого не знал.

— А еще Профессором прозвали! Ты должен все знать! — упрекнула его Ленка и убежала.

После дневного сна, детей повели на прогулку. Нина Владимировна «закрепляла» с детьми знание деревьев, перелетных и зимующих птиц, виды транспорта и правила уличного движения.

— Вася, вся надежда на тебя! — сказала ему воспитательница.

— Вася не все знает! Не знает, зачем девочке нужны ресницы! — доложила Ленка и добавила: — Правда, чтобы было что красить черной тушью?

Нина Владимировна не ответила. Детям пора было заходить в помещение.

В групповой комнате разразился скандал. Няня выметала из спальни «драгоценности» ребят, которые хранились под матрацами. Первой заголосила Ленка:

— Мамины открытки! Зачем выбросили мои открытки?! — закричала девочка и стала их собирать.

— Почему мои фишки в мусоре? Мне их купил дядя! — бросился к куче мусора Егорка.

Кто-то хватал свои фантики, кто-то высушенные цветочки или картинки.

— Медсестра велела выкинуть из-под матрацев весь хлам, — сказала няня и посмотрела на воспитательницу.

— Правильно сделала! Не слушайте их! — рассердилась на детей Нина Владимировна и приказала: — Выкиньте все! Кому говорю?!

Ленка заплакала и стала уверять ее, что открытки очень красивые, на них нарисованы зверюшки и цветы.

— Все выкиньте!

Егорка плакать не стал. Он спрятал фишки за пазухой и вывернул карманы:

— У меня ничего и нет.

Другие последовали его примеру. Не мог спрятать фуражку отца лишь Вася. Он держал измятую, искореженную под матрацем, фуражку в руках, и когда воспитательница остановилась возле него и потребовала выкинуть «тряпку», сказал:

— Фуражку на пол не брошу!

— Как ты надоел мне! — выругалась Нина Владимировна, выхватила фуражку из рук мальчика и выбросила ее в открытое окно.

В это самое время Ленка подбежала к воспитательнице и спросила:

— Можно пойти к медсестре? Мне пора пить лекарство.

— Иди! — махнула рукой Нина Владимировна, а Васе велела стать в угол и пригрозила, что она привяжет его к шкафу, если он по-хорошему не понимает.

Вася стоял в углу между шкафом и подоконником. Он не плакал. Мальчик говорил про себя со своим отцом: «Я не люблю Нину Владимировну! Не думай, я не боюсь ее, но она сильнее меня! Вот вырасту, стану как ты военным, и тогда она посмотрит, что я с ней сделаю! А фуражку твою я отыщу! Отыщу, назло ей!..»