В субботу рабби остался голодным
Шрифт:
— Ты держалась великолепно, Пат, — сказал он. — Несколько раз мне казалось, что ты вот-вот расплачешься, но ты прекрасно справлялась с собой. Не могу выразить, как я тобою гордился.
Глава XVI
Фирма «Горалтроникс», отделенная от 128-го шоссе широким ухоженным газоном, представляла собой двухэтажное здание площадью в два с половиной акра, за которым находилась стоянка на четыреста машин. Президент корпорации, мистер Бенджамин Горальский, сидел в своем современно обставленном офисе со скромным серым ковровым покрытием и изучал визитную карточку.
— Следователь, — вслух прочел он, щелкнув пальцем
В кресле для посетителей, по другую сторону изогнутого куска тикового дерева, который служил Горальскому столом, сидел низенький, толстый человечек с круглым красным лицом, напоминающим головку эдамского сыра. Когда он смеялся, его темные глазки почти исчезали, а смеялся он охотно.
— Думаю, детектив, который выглядит, как детектив, немногого стоит, — сказал он с улыбкой. — Но я не детектив — во всяком случае, не из тех, про кого вы читали. У меня нет пистолета, и я не ношусь, как угорелый, спасая красивых блондинок. Я просто задаю вопросы.
— И вы хотите задать мне несколько вопросов об Айзеке Хирше. Почему именно мне?
— Во-первых, мистер Горальский, вы были на похоронах. С остальными ясно: это были друзья вдовы, коллеги покойного или должностные лица из синагоги. Но мне непонятно, почему там был такой крупный и важный деловой человек, как вы. К тому же в разгар рабочего дня.
— Пойти на похороны — это то, что мы называем мицва, то есть благодеяние, доброе дело. Рабби объявил о похоронах сегодня утром во время миньяна — это наша ежедневная служба — и попросил прийти всех, кто сможет. Строго говоря, похороны — тоже служба, так что там должно присутствовать не менее десяти мужчин. Другие не могли пойти — им надо было работать. А я сам себе хозяин, вот я и пошел. Кроме того, там похоронена моя мать, и я воспользовался случаем, чтобы навестить ее могилу.
— Понятно.
— Но что все это значит? Ваша компания всегда проводит подобные расследования перед тем, как выплатить страховку?
— Только когда есть сомнения, мистер Горальский.
— Какие сомнения?
— Ну, когда человек заезжает в свой гараж, выключает фары, закрывает за собой дверь в гараж, а потом его находят мертвым от отравления выхлопными газами, то всегда возникают сомнения.
— Самоубийство?
— Айзек Хирш застраховался на сумму в двадцать пять тысяч долларов меньше года назад. Во всех наших полисах есть пункт о двухлетней отсрочке выплаты в случае возможного самоубийства и пункт о выплате в двойном размере, если смерть наступает в результате несчастного случая. Вот смотрите: у Хирша маленький, тесный гараж. Справа — бак для мусора. Для того чтобы дверь могла закрыться, Хиршу надо было въехать до упора, пробираясь между этим баком и стеной гаража. Это очень узкое место — я сам измерял: с каждой стороны — чуть больше фута. Представили себе? Для пьяного это, пожалуй, слишком виртуозное вождение. Потом он гасит фары, но оставляет мотор работать. Протискивается из-за руля на пассажирское место, потому что со стороны водителя не выйти — слишком узко, а он был маленький и толстый, вроде меня; опускает гаражную дверь, потом возвращается и снова усаживается на пассажирское место, где его и нашли. И вот, если учесть, что большинство людей, заехав в гараж, выключают мотор почти автоматически и что при этом он не забыл выключить фары и опустить гаражную дверь, то будет довольно трудно отнестись к этому как к несчастному случаю. Если он набрался так, что забыл выключить мотор, то как он ухитрился так
— Почему же тогда полиция назвала это несчастным случаем?
— Полиция! Этот парень жил в городе, занимал какую-то важную должность в Годдардовской лаборатории, — а она тут считается какой-то крутой конторой, — так зачем им лишние проблемы? Я так понимаю, что они назвали бы это самоубийством практически только в том случае, если бы он оставил письменное заявление о своих намерениях, заверенное нотариусом.
— Понятно. Так чего вы хотите от меня?
— Всего, мистер Горальский. Всего, что вы можете мне рассказать.
Зажужжал межофисный коммуникатор. Горальский нажал кнопку.
— Да?
— К вам мистер Стивенсон из «Халвордсен энтерпрайзиз», — раздалось из динамика на столе.
— Сейчас выйду. — Горальский повернулся к Биму, заметно возбужденный. — Извините, мистер Бим, это важно. Мне вам нечего рассказать, совершенно нечего.
Глава XVII
— Что-то стряслось? — спросила миссис Хирш доктора Сайкса. Перед этим он позвонил из лаборатории и сказал, что узнал кое-что важное и хотел бы немедленно ей об этом сообщить. Она провела его в гостиную, еще не приведенную в порядок после вечерних посетителей.
— Не то чтобы стряслось, миссис Хирш, но я решил, что вам следует знать. Тот краснолицый толстяк, который был на похоронах, — помните, вы сказали, что он все время ел вас глазами?
— Да, помню.
— Ну, так его зовут Бим, Чарльз Бим. Он был у нас в лаборатории, когда я вернулся с похорон. Это следователь из страховой компании, которая продала вашему мужу полис.
— А что он делал на похоронах?
— Уместный вопрос. Думаю, он вел расследование.
— Что вы хотите этим сказать, доктор Сайкс? Что тут расследовать?
— Дело в том, что страховой полис, приобретенный вашим мужем, как и все полисы в наше время, содержит пункт о самоубийстве. А также пункт о смерти от несчастного случая.
— Мне это известно.
— Очень хорошо. Если это было самоубийство, они не выплачивают ничего; если несчастный случай — платят вам пятьдесят тысяч долларов. Это куча денег, так что, естественно, они хотят быть уверены, что это не самоубийство.
— Ну да, конечно, я их не осуждаю, но это не было самоубийством. Полиция тоже проводила расследование, и они официально признали, что это несчастный случай.
— Боюсь, что все не так просто. Полиции ведь не придется раскошеливаться. Причина смерти нужна им только для протокола. Естественно, если у них нет убедительных доказательств, они записывают в протокол: «несчастный случай». Это меньше травмирует семью.
— Но зачем Айку накладывать на себя руки? У него не было никаких причин. Ему нравилось здесь. Мы с ним прекрасно ладили.
Сайкс ничего не ответил.
— Они должны доказать, что это самоубийство, так ведь? Они ведь не могут просто сказать, что это было самоубийство, и отказаться платить?
— Конечно, не могут.
— И что?
— Послушайте, миссис Хирш, в таких случаях принято проводить расследование, и если они решат, что это самоубийство, они откажутся выплачивать страховку, и тогда вы можете подать иск о взыскании этой суммы. Если же у них нет неопровержимых доказательств, они могут предложить вам частичную выплату — скажем, семьдесят пять процентов от суммы страховки или пятьдесят процентов — в зависимости от того, насколько они убеждены в своей правоте.
— Но я не обязана принимать такое предложение.