В свои разрушенные тела вернитесь
Шрифт:
Бартон улыбнулся, как кот, сожравший только что мышь.
— Думаю, что вы говорите мне сейчас неправду, господа. Или, может быть, полуправду. В этом чувствуется обман. Если человеческие существа могут достичь настолько утонченного высоконравственного состояния и получить вечную жизнь, почему вы, этики, по общему мнению высшие существа, все еще здесь? Почему вы в самом деле не стали Богами?
Лица всех, кроме Логи, стали суровыми. Лога же рассмеялся и произнес:
— Очень проницательное замечание. Отличные умозаключения, Бартон. На вашем месте я бы гордился таким мозгом. Но сейчас на ваш вопрос я могу
— Я все еще думаю, что вы лжете, — твердо сказал Бартон. — Однако с этим я ничего не могу поделать. — Он ухмыльнулся. — Пока…
— Если вы будете упорствовать в своем отношении к нам, вы никогда не сможете достичь высшего состояния, вы не сможете «идти дальше», — пожал плечами Лога. — Но мы чувствуем, что в долгу перед вами, Бартон, не объясняя наших действий. И поэтому обещаем вам отплатить этот долг наилучшим образом. Но только когда мы поймаем этих других, похожих на вас, мистер Бартон, которые как и вы пытаются нам помешать. И точно так же поступим и с ними.
— Среди вас есть Иуда, — сказал Бартон, наслаждаясь эффектом своих слов.
Но человек с бриллиантом в глазу быстро пришел в себя:
— Почему вы не говорите ему правду, Лога? Думаю, что она сотрет с его лица эту отвратительную самодовольную улыбку и поставит на место.
Лога задумался, колеблясь в нерешительности, а затем сказал:
— Хорошо, Танабар. Вам теперь нужно быть очень осторожным, Бартон. Вы не должны больше совершать самоубийств и должны изо всех сил бороться за то, чтобы оставаться в живых. Бороться за жизнь, как это делали на Земле, когда считали, что вам дана только одна жизнь. Дело в том, что существует предел количеству раз, когда человека можно воскресить. После определенного числа — оно различно для каждого индивидуума и нет способов определения, сколько кому на роду написано — психоматрица уже не способна соединяться с телом. Каждая последующая смерть ослабляет силу взаимодействия между телом и психоматрицей. С течением времени психоматрица доходит до точки, откуда уже нет возврата. Он становится… что ж, если употребить ненаучный термин — «загубленной душой». Она начинает бесплодно странствовать по Вселенной. Мы можем обнаружить эти неприкрепленные психоматрицы без применения всяких инструментов, в отличие от тех, которые… ну как это сказать… «спасены» и полностью исчезли из нашего круга восприятия.
Поэтому, вы понимаете, вам надо отказаться от самоубийственной формы путешествия, вот так. Вот почему продолжение самоубийств теми несчастными, кто не в состоянии смотреть жизни в лицо, если и не является непростительным грехом, то, во всяком случае, отрезает дорогу назад.
Человек с бриллиантом вместо глаза кивнул головой и произнес:
— Этот грязный предатель, этот подонок, который, как вы заявляете, помогает вам, на самом деле пользуется вами в своих корыстных целях. Он не сказал вам, что вы зря тратите свой шанс достичь вечной жизни, способствуя его замыслам. Он, или она, кем бы этот предатель ни был, является, поймите это, олицетворением зла! Зла, зла!!!
Поэтому, начиная с этого момента, вам следует быть очень осторожным. У вас, может быть, осталась всего лишь дюжина смертей. А возможно,
Бартон вскочил и закричал:
— Вы не хотите, чтобы я добрался до конца Реки! Но почему же? Почему?
— Прощайте, — спокойно произнес Лога. — И простите, если можете, нас за это насилие.
Бартон не видел, чтобы кто-нибудь из этих двенадцати направил на него какой-либо инструмент. Однако сознание покинуло его так же быстро, как выпущенная из лука стрела.
Правда, через мгновение, как ему показалось, он очнулся…
30
Первым, кто приветствовал его, был Питер Фригейт. Он утратил свою обычную сдержанность — при виде Бартона из его глаз полились слезы. Бартон и сам немного всплакнул. Ему с трудом удавалось отвечать на следующие один за другим вопросы. Бартону самому не терпелось узнать, что делали Фригейт, Логу и, конечно же, Алиса после его исчезновения. Фригейт ответил, что они втроем очень долго искали его, а затем отправились вверх по Реке в надежде отыскать его по дороге.
— А где ты был? — поинтересовался Фригейт.
— Рыскал по этому миру взад и вперед, то погружался вниз, то карабкался вверх, — ответил Бартон, коверкая строчки давно забытой поэмы. — Однако в отличие от сатаны, я действительно нашел несколько безупречных и честных людей, боящихся Бога и сторонящихся зла. Правда, их чертовски мало. Большинство мужчин и женщин все так же эгоистичны, лицемерны, невежественны, трусливы, как и на Земле. И в большинстве красноглазая обезьяна-убийца насмерть бьется со своим сторожем — обществом и, вырвавшись иногда на свободу, обагряет руки кровью.
Фригейт болтал без умолку все время, пока они шли к большому зданию, где размещалось правительство государства Телем. Бартон слушал его вполуха. Он трепетал, сердце усиленно стучало, но не потому, что он вернулся к своим друзьям.
Он помнил все!!!
Вопреки тому, что обещал ему Лога, он помнил о своем пробуждении в предвоскресительной камере много лет назад и об этих двенадцати этиках-инквизиторах.
Этому могло быть только одно объяснение. Один из двенадцати предотвратил стирание памяти и сделал это в тайне от остальных.
И это мог быть только Таинственный Незнакомец; этим этиком мог быть только Отступник.
Но кто он? Сейчас уже не было никакой возможности определить это. Но когда-нибудь он обязательно узнает это. А пока что все это время у него будет друг при дворе, человек, который, возможно, использует его, Бартона, в своих собственных целях… Но придет время, когда он, Бартон, использует Его!
Были еще и другие люди, с которыми Незнакомец, по его словам, был тайно связан. Возможно, он разыщет их, и они вместе пойдут на штурм Полярной Башни.
У Одиссея была Афина. Обычно, Одиссей сам выпутывался из рискованных ситуаций благодаря собственному уму и смелости. Но время от времени, в тех случаях, когда богиня была способна что-либо сделать, она подавала Одиссею руку помощи.
У Одиссея была его Афина, у Бартона его Таинственный Незнакомец.
— И что же ты намерен предпринять? — вежливо поинтересовался Фригейт, оборачиваясь на ходу.
— Я собираюсь построить корабль и пуститься в плавание вверх по Реке. До самого ее Конца!!! Хотите плыть со мною?