В тайге ночи тёмные
Шрифт:
– Мне бы ваш оптимизм, – печально улыбнулся, после чего направился к ванне, а когда забрался внутрь, претерпев очередной приступ боли, поспешил задернуть шторку. – Спасибо, Лиза. Дальше я сам, – и снова возникло странное чувство ностальгии или дежавю, непонятно. Возможно, это последствия потери памяти.
– Хорошо. Если что, зовите.
Лиза вернулась в гостиную, села на диван и словно одеревенела. Как быть? Что делать? Он ведь все равно будет задавать вопросы, спросит о телефоне, захочет выйти на связь.
– Ты чего, дочь? – показался папа. –
И отцу тоже нужно что-то сказать. Или не нужно?
– Я хочу рассказать тебе кое о чем, – подняла на него напряженный взгляд.
– Ну, давай, – опустился в кресло.
– В общем, – принялась растирать ладонями колени, – этот человек… я его знаю.
– Откуда?
– Его зовут Евгений Федорович Соколов, он собственник холдинга «ЛесСиб». Я на него работала около года. И, собственно, встречалась с ним, – а глаза наполнились слезами, – и, – произнесла уже дрожащим голосом, – родила от него Пашку.
– То есть, вот он, – опешил от такой новости, – отец Пашки? Тот самый урод, который тебя кинул?
– Да, пап. Он самый.
– Вот же гнида, – мгновенно побагровел от злости, – да если бы я знал, я бы его в том самом озере утопил. А вместо этого притащил в свой дом. Да я сейчас…
– Не надо! – подскочила. – Только ничего ему не говори, прошу тебя.
– Но…
– Он ничего не помнит. Ни имени своего, ни кто он есть такой. Вообще ничего. И пусть продолжает не помнить, – заговорила почти шепотом. – А еще, я хочу, чтобы он остался здесь.
– Зачем? – вконец растерялся.
– Это сложно объяснить, – начала грызть ноготь на большом пальце, – просто… мне нужно разобраться в себе, нужно подумать. Пап, – посмотрела на отца с мольбой в глазах, – четыре года и тут вдруг… он.
– В том-то и дело, Лиз, четыре года. Он вычеркнул тебя из своей жизни, сначала выбросил, а потом вычеркнул. Такие не меняются, поверь.
– И все-таки. Дай мне немного времени, пожалуйста.
Было видно, Семен Аркадьевич категорически не согласен с дочерью, более того, он бы сейчас с радостью пошел к этому выродку и добавил ему переломов, но глядя на дочь, понял, что лучше не лезть. За все то время, что они живут под одной крышей, Лиза лишь раз обмолвилась о человеке, который отправил ее на аборт, причем ограничилась общими фразами, мол, не срослось, он оказался гнусным типом и уж лучше одной, чем с таким. На этом все.
– Я, конечно, твоего решения не одобряю, но… делай так, как считаешь нужным. А вообще, прощать подобное, себя не уважать.
– А кто говорил о прощении? – вскинула брови.
– Тогда для чего ты собралась держать его здесь?
– Не знаю, – и посмотрела на дверь в ванную, – не знаю. Все слишком странно.
– Ладно, не объясняй. Только как, Лиз? Он ведь память потерял, а не рассудок.
– Скажем, что в доме нет ни телефонов, ни интернета. Вот и всё.
– А планшет? Павлик в игры на нем играет.
– И пусть. В планшете интернета все равно нет, не предусмотрен. Что до телефонов, то какой от них толк,
– Допустим.
– Мне нужно-то всего несколько дней. А там и вода уйдет, и ему станет легче.
– Хорошо.
– Спасибо тебе.
На что Семен махнул рукой да отправился на улицу.
Глава 5
– Можно воды? – раздалось за спиной, из-за чего Лиза едва не опрокинула кастрюлю с кипятком. – Простите, снова я вас напугал, – а взглядом так и прилип к белокурому мальчугану, который сидел за столом и лепил пластилин на еловые шишки.
– Конечно, – подала ему стакан, – как себя чувствуете?
– Лучше, – хотя выглядел по-прежнему скверно. – Лиза, а я могу от вас позвонить? Мне бы в полицию, что ли, для установления личности, – криво усмехнулся.
– К сожалению, – постаралась сделать невозмутимый вид, – у нас тут нет связи. Не добивают вышки.
– Вот как, – с трудом опустился на стул. – Жаль…
– Не переживайте, как только погода восстановится и вода уйдет, мы отвезем вас в город.
– А когда вода уйдет? – глянул в окно, за которым опять моросил дождь.
– Когда ливни прекратятся. По радио говорили, будет лить еще дней пять.
– Надеюсь, я не слишком вас смущаю?
– Вы попали в авиакатастрофу, – наконец-то развернулась к нему лицом, – о каком смущении может идти речь?
– Мне очень повезло, – и взял одну из шишек, – если бы не ваш отец, не вы.
– Дядя заблал сыску, – тут же скуксился Паша, – отдай, – вытянул руку.
– Прости, парень, – улыбнулся и вложил ему в ладошку большую раскрывшуюся шишку, – не знал, что она твоя.
– А она моя, – скорее забрал. – Мне деда плинес.
– Паш, повежливее, – погрозила ему Лиза, – так разговаривать с взрослыми нельзя.
– Ничего, он все верно говорит, шишка его, а я взял без спроса. Сколько ему лет?
– Три года. Вам бы сейчас не воду пить, а травяной чай. У нас есть сборы. Сейчас заварю, – поспешила сменить тему. Она никак не могла понять, правда ли он ничего не помнит, или юлит, все-таки каждый раз смотрит с недоверием. Раньше Соколов только так и смотрел на своих подчиненных, когда знал о косяках, но прежде хотел услышать их версию. Вроде как давал шанс объясниться, признаться.
– И вы живете здесь? В такой дали от цивилизации?
– Да, – достала из шкафчика жестяную банку. – Что до цивилизации, все необходимое для комфортной жизни у нас есть, а когда возникает необходимость, мы едем в город.
– Здорово, наверно.
– Что именно?
– Жить в лесу, – и стиснул зубы от боли, прострелившей всю левую часть туловища, но вида не подал.
– Определенно, свои преимущества есть. Главное из них – полная перезагрузка, – положила две ложки перетертых трав в чашку, – здесь приоритеты выстраиваются в другом порядке, мысли меняют направление, начинаешь замечать то, на что раньше никогда не обращал внимания, – залила травы кипятком, помешала. – Вот, возьмите.