В тайге ночи тёмные

Вайс Лора

– Тем более, – продолжил отец, – вдруг у него семья есть.

А ведь точно! Об этом она как-то и не подумала. Вдруг за это время Евгений успел обзавестись женой и детьми? Вдруг изменился?

– Все может быть, – развернулась и аж вздрогнула.

За их спинами стоял Соколов.

– Доброе утро, – посмотрел на Семена Аркадьевича.

– Доброе, – буркнул нехотя. – Как себя чувствуешь?

– Лучше.

– Это хорошо, – сразу же поднялся, – Павлуш, а пойдем в домино сыграем?

– Змейку постлоим? – радостно

подскочил.

– И змейку, и домик. И потом возьмем да всё сломаем.

– Идем! – помчался за дедом.

Евгений в свою очередь сел за стол. Он даже не знал, с чего начать разговор. Как к ним вообще подступиться? Один избегает, вторая еле разговаривает.

– Лиза, – произнес жестко, официально, от чего у нее душа свернулась в клубок, раньше любой серьезный разговор с боссом только так и начинался, даже когда они начали встречаться, – я хочу со всей ответственностью заявить, что никому из вас не причиню вреда. Понимаю ваше недоверие, более того, с радостью развеял бы его, если бы мог.

– Ваши травы, – и поставила перед ним чашку, а Соколов в ту же секунду поймал ее за руку.

– Прошу, поверьте, – заглянул в глаза.

Как бы сейчас хотелось склониться к его уху и прошептать: «Пошел ты к черту, Женя», – но нельзя.

– Будете завтракать? – однако руку отнимать не стала, из-за чего разозлилась на себя еще сильнее. Что же это? Брутальный шарм Соколова? Или она настолько слабая?

– Если вам понадобится помощь, любая, – слегка сжал горячую ладонь. – Я с радостью помогу, только попросите. Сидеть на шее не по мне.

– Мне кажется или мы говорим о совершенно разных вещах? – все-таки улыбнулась.

– Возможно. И да, я бы позавтракал.

– Очень хорошо. А вот помогать не торопитесь, вы еще не пришли в себя.

– Раз могу ходить, есть, пить, значит, пришёл.

До чего же зудящее чувство внутри, до чего странное ощущение, будто он уже переживал эти моменты, видел этот боязливый, но в то же время гордый взгляд.

– Лишние нагрузки на пользу не пойдут, – и высвободила руку.

– Мам! – в этот момент раздалось так громко, что оба вздрогнули. Паша стоял рядом. – Я кусать хотю.

– Сейчас, малыш, – мигом встрепенулась.

– Слушай, а меня научишь играть в домино? – Соколов решил не упускать шанса. Лизу он сможет узнать лишь в одном случае, если наладит контакт с ее сыном и отцом.

– Научу, – и мальчик побежал за коробочкой с домино.

– Ты ведь не против? – прозвучало за спиной Лизы, из-за чего у бедняжки сердце ёкнуло.

Неужели вспомнил? Она медленно обернулась. Евгений находился в каких-то жалких сантиметрах от нее, смотрел волевым взглядом сверху вниз.

– Думаю, – продолжил, – ничего ужасного, если мы перейдем на «ты»?

– Наверно… – вжалась поясницей в край столешницы. – Тебе яичницу или кашу?

– Мне, что и всем, – заметил легкий румянец на щеках, но в остальном эта

женщина – кремень. И Соколов поймал себя на том, что ему до безумия нравится то, какая Лиза, как держится, как смотрит, как разговаривает. В ней есть стержень, внутренняя сила, уверенность и ум. Беспокоит лишь то, что она слишком зажата, будто постоянно думает о чем-то и это что-то ее очень гнетет.

– Значит, кашу.

– Мы с тобой точно нигде раньше не встречались? – прозвучало настолько в лоб, что у Лизы пальцы похолодели, а сердце беспомощно заметалось в груди.

– Нет, – ответила на выдохе.

– Просто… ты так смотришь на меня, будто знаешь и … – хотел сказать ненавидишь, но не стал. В ее взгляде постоянно проскальзывает злость.

– Если позволишь, я приготовлю завтрак. Мой сын хочет есть.

– Да, конечно, прости, – и вернулся за стол, а через минуту прибежал Паша с домино. – Показывай, как ты играешь, – приготовился смотреть.

– Мы с дедой стлоим змейку, – начал вытаскивать домино и ставить одно за другим. – Потом делаем вот так, – толкнул последнюю, и вся вереница рассыпалась.

– Ага, здорово.

И пока Лиза колдовала у плиты, Евгений строил змеек, домики, гаражи, которые Паша с радостью ломал, вернее, сносил маленьким экскаватором.

– А какие игрушки тебе нравятся больше всего?

– Масыны и плансет, у меня там лазные иглы.

Лиза же снова дернулась. Только бы Пашка не сболтнул лишнего. Боже, эта ложь ее до нервного срыва доведет. И вдруг память к Соколову вернется, пока он будет у них? Что тогда? Эх, надо было головой думать, а не задним местом. Однако Паша ничего больше не сказал, его полностью увлек процесс «сноса» высоких башен из домино.

Еще через минут десять перед каждым стояло по тарелке разваристой пшенной каши с кусочками тыквы, что очередной раз удивило Евгения. Какие-то отголоски забытой жизни все-таки давали о себе знать, в первую очередь через восприятие, через запахи. Что-то казалось очень знакомым, а что-то совершенно новым. Так, например, каша с тыквой. Простое деревенское блюдо, но он вряд ли когда-либо его пробовал. Как и игры с Пашей, с детьми он тоже вряд ли общался, ибо слишком много незнакомых эмоций.

– Так ничего и не вспомнил? – заговорил Семен Аркадиевич.

– Пока нет, – за пять минут опустошил тарелку. – Очень вкусно, – глянул на Лизу, – спасибо. Нереально вкусно.

– На здоровье, – и полностью сосредоточилась на сыне, вот уж кто вредничал и не хотел нормально есть. – Давай ложечку за дедушку.

– Давай, давай, – улыбнулся Семен, – а то дедушка обидится и уйдет жить к медведям.

– Лутьсе к волкам, – открыл-таки рот, – будес на луну выть.

– Вот спасибо, внучик. Только к волкам я тебя с собой возьму. Прежде чем они разрешат с ними на луну выть, им надо подарок подарить. Я и подарю вкусного мальчика. Согласен?