В тебе моя жизнь...
Шрифт:
— Только я и Анатоль. Мы слишком хорошо знаем тебя и все твои приемы. Что за игра, Серж?
— Никакой игры, уверяю тебя.
— Нет игры? Тогда что? Если ты делаешь это, чтобы насолить Анатолю, как тогда с Зизи, то прошу тебя, оставь это. Как на духу говорю — Анатоль настроен весьма серьезно. Это не просто волокитство, а истинные чувства.
Загорский улыбнулся Павлу:
— А почему ты решил, что у меня иное? — и, услышав, как оркестр заиграл вальс, он произнес. — Прости, удаляюсь, я ангажировал этот вальс.
Оставив своего друга в явном
Она была ему нужна. И нет его вины в том, что Воронин увлекся ею. «Мне очень жаль, мой друг, но это выше меня… Надеюсь, ты сможешь меня простить и понять во временем».
«Посмотри на меня», — безмолвно приказывал он улыбающейся Воронину Марине. — «Посмотри на меня». Он хотел увидеть выражение ее глаз, когда она поймет, кого именно она ждет сейчас на этот вальс, обмахиваясь веером и улыбаясь шуткам Анатоля.
Словно подчиняясь его молчаливому приказу, Марина перевела взгляд на Загорского, приближающегося к их маленькой группке, и улыбка на мгновение сошла с ее губ. Затем она быстро взяла себя в руки и удивленно вскинула брови, словно недоумевая, что он здесь делает, зачем подошел. Выражение ее глаз задело князя — он рассчитывал увидеть в них совсем иное. Не радость, нет — на это он даже не рассчитывал. Но ледяное равнодушие в ее глазах неприятно кольнуло его сердце.
— Сударыни — щелкнув каблуками, Загорский поприветствовал тетку и мать Марины. Затем повернувшись к девушке, он поклонился и произнес: — Позвольте вас ангажировать, Марина Александровна, на вальс.
Марина слегка прищурила глаза и холодно улыбнулась Сергею:
— Мне жаль, но я вынуждена разочаровать вас, сударь. Этот вальс уже ангажирован.
— Да, ангажирован, — Загорский специально сделал небольшую паузу, позволив Марине насладиться ее маленьким удовольствием от отказа ему. — Мною.
В их маленьком кружке возникло небольшое замешательство при его заявлении: Анна Степановна удивленно воззрилась на дочь, Воронин нахмурился, Марина растерянно потянулась к бальной книжке. Лишь Софья Александровна с явным удовольствием наблюдала за складывающейся ситуацией.
— Милая, неужто ты запамятовала? — с улыбкой обратилась она к девушке. Та уже открывала книжку.
Нет, быть того не может. Марина еще раз перечитала имя. Как он мог записать? Когда? Он ведь не приближался к ней сегодня вечером. Затем она вспомнила того незнакомого ей офицера, что подходил к ней до первой мазурки. Она так спешила танцевать, что просто протянула ему книжку и даже не взглянула на имя, которое он там оставил.
Как он посмел пойти на это? Как отчаянно он поставил на кон свою репутацию, свое имя в ее глазах… Как поступить теперь? Открыть его обман? Или смолчать? Мысли Марины метались в ее голове. Наконец она приняла решение.
— Да, все верно, — Марина холодно взглянула
Загорский предложил ей руку, и она приняла ее. Марина спиной ощущала на себе недовольные взгляды маменьки и Воронина, но упорно твердила сама себе, что у нее не оставалось другого выбора. Да и потом — она действительно хотела этого, что уж отрицать. Отвергая его раз за разом, она чувствовала, как медленно тает ее решимость отказать ему в этом малом — провести ее в туре вальса по зале. Почувствовать еще раз тепло его рук у себя на теле, взглянуть в его глаза…
Марина почувствовала, как у нее слегка закружилась голова от волнения. Не совершила ли она ошибки? Вальс совсем не тот танец, на который следовало бы соглашаться. Слишком интимный… Слишком будоражащий кровь и кружащий головы…
Но было поздно — словно почувствовав ее колебания, Загорский быстро закружил ее по зале. Она чувствовала его руку, сжимающую ее стан немного сильнее, чем того требовал танец, и это прикосновение заставило ее сердце забиться быстрее. Марина знала, что ей ни в коем разе не следует смотреть князю в глаза — она совсем не доверяла себе, поэтому она выбрала точку у него повыше правого уха и уставилась на нее.
— Простите меня великодушно за мой вид, — проговорил вдруг Загорский, что заставило Марину сбиться с шага. Князь тут же исправил ее неаккуратный шаг.
— Что вы имеете в виду? — стараясь придерживаться холодного и безразличного тона, спросила девушка.
— Мой внешний вид. К сожалению, никто из моих сегодняшних визави на балу не сказал мне, что с ним что-то не в порядке. Поверьте, я никогда бы не решился ангажировать даму, зная, что неопрятен.
— Я не понимаю, о чем вы толкуете?
— Я имел в виду, мое ухо. С ним явно что-то не в порядке. Вы так неотрывно смотрите на него, что я начинаю переживать, на месте ли оно.
Марина еле сдержала улыбку, которая чуть было не скользнула по ее губам, и, забыв о своем намерении не смотреть Загорскому в глаза, взглянула на него. Его глаза искрились смехом и какой-то странной нежностью, от которой у Марины вдруг перехватило дыхание.
— Оба ваших уха на своих местах, ваше сиятельство, — ответила девушка.
— Тогда проверьте, пожалуйста, на месте ли мои глаза, — предложил Загорский, пытаясь поймать ее снова ускользнувший взгляд. Она не ответила, и он понял, что опять теряет ту нить, что чуть было не возникла между ними.
— Простите меня за обман, Марина Александровна. Не по своей воле пошел на него, а исключительно волею чувств.
Она по-прежнему молчала, но в ее молчании он явно почувствовал поощрение его дальнейшим словам, поэтому он продолжил начатую речь.
— Только чувства к вам толкнули меня на этот недостойный поступок. Сожалею ли я о нем? Отнюдь. Ведь это позволило мне хотя бы на короткие мгновения прикоснуться к вам, вдохнуть аромат ваших духов. Дивный ангел, не лишайте меня возможности хоть изредка быть рядом, ведь я сгину без этих прекрасных моментов.