В тенетах смерти
Шрифт:
— Признайся, Максим… Говори, Максим…
Но, находясь на краю гибели, Калан, поддерживаемый ненавистью, сравниться с которой может только страх, все еще сопротивлялся. В момент просветления он сознавал, что никогда уже не будет прежним человеком.
Калан внезапно проснулся от смеха, кристально чистого смеха, напомнившего ему что-то далекое из его прошлого.
Он с трудом поднялся. Смех сразу прекратился. Ему показалось, что он сходит с ума.
Калан провел рукой
Калан вцепился зубами в грязный рукав своей куртки, на которой уже тогда, когда он впервые ее надел, были темные пятна. Он решил, что надо говорить… Сказать все, чтобы освободиться от мучивших его безмозглых скотов. Он скажет все, чтобы избавить себя от следующего сеанса. Назовет имена, обрекая на смерть несколько человек, которые вскоре будут навсегда забыты. Какое это имеет значение? Что значит жизнь муравья по сравнению с вечностью?
Он упал на кровать и не отреагировал даже на шаги в коридоре. Дверь открылась, и Калан прижался к стене.
— Господин Калан, сядьте, пожалуйста.
В голосе дружелюбие. Калан открыл глаза и увидел перед собой улыбающегося ему высокого крупного человека. Высокий блондин спортивного сложения был похож на кинозвезду. У него был светлый, открытый взгляд. Его присутствие в этой обстановке казалось неуместным.
— Меня зовут Поль. Хотите сигарету?
Калан недоверчиво посмотрел на протянутую пачку.
— Берите же, — настаивал Поль.
Калан решился, и Поль дал ему прикурить.
— Поверьте, мне очень тягостно видеть такого человека, как вы, в подобной ситуации, — продолжал Поль.
Он вынул зеркало и протянул его Калану.
— Взгляните.
Калан увидел лохматое существо с потухшими глазами, заросшее, с серым цветом лица. Он схватил зеркало и запустил его в угол комнаты. Поль улыбнулся:
— Вам не надоела эта камера? Пойдемте со мной.
Калан почувствовал ловушку. К нему возвращался страх.
Они вошли в знакомый Калану кабинет, но динамо-машина и реостат исчезли. Поль подошел к шкафу, достал бутылку скотча и две рюмки. Он наполнил их и протянул одну Калану.
— Поговорим немного, — предложил он.
Калан испытывал симпатию к этому человеку, первому, кто в этих стенах обращался с ним по-человечески. Его затуманенный мозг предупреждал об опасности, но курить сигарету и пить скотч, такие обычные вещи в его прошлой жизни, было так приятно. Поль говорил:
— Наступила весна. Жаль, что вы не видите каштаны, они уже распустились. И как хорошеют весной женщины! Как хорошеет Париж! Я люблю женщин, и я люблю Париж!
— Довольно, — сказал Калан хриплым голосом.
— Я хотел предложить вам этот спектакль. Только от вас зависит,
— Хватит, — перебил его Калан.
Но он не мог не думать о душистом мыле, о пене, о теплой ванне…
Поль предложил ему еще одну сигарету. Калан закурил, выпил скотч. Жизнь возвращалась к нему.
— Вы работаете на французов, не так ли?
— Да… — признал Калан.
Поль дружелюбно похлопал его по плечу.
— Вы мне нравитесь. Я уверен, что вы лучший агент в вашей Разведслужбе.
— Я был лучшим…
— Ну-ну, не скромничайте, Максим. Вы позволите называть вас по имени?
Калан кивнул. Кого напоминал ему Поль?
— Ваша миссия в Формоз оказалась очень эффективной. Кто бы еще мог так блестяще провести ее?
— Анен… Домон… — вырвалось у Калана.
Неожиданно в его голове прозвучал сигнал тревоги. Он резко вскочил и бросился на Поля. Тому не стоило большого труда нейтрализовать ослабевшее тело.
— Вы разочаровали меня, Максим, — сказал он с упреком. — Никакой благодарности. Если вы будете упрямиться, вы никогда не выйдете отсюда. Подумайте о тех, кто ждет вас и беспокоится о вашем исчезновении.
«Что-то должно случиться, — думал Калан. — Так не может продолжаться».
— Убирайтесь! — крикнул он.
— Говорите, — настаивал Поль, — и сегодня же вы будете спать в нормальной комнате, на нормальной постели.
— Убирайтесь! — повторил Калан.
— Не глупите, иначе вы обречены. Я восхищаюсь силой вашего характера, но сейчас вы употребляете ее против себя. Поверьте, жизнь стоит того, чтобы быть прожитой. Или вы соскучились по камере? И по пыткам?
Калан вздрогнул, обхватил голову руками. Не слушать, думать о чем-нибудь другом. О Кристине. Но ее образ расплывался. Ему стало страшно.
— Не теряйте время, Максим. Вы рискуете своей жизнью ради несуществующей идеи.
«Это так просто», — подумал Калан.
— Я думаю об одной женщине, — сказал он.
— О Кристине?
Калан резко поднял голову и взглянул на Поля. Тот рассмеялся. Его смех наполнил всю комнату, вызвав пробежавшие по телу Калана мурашки. Затем Поль грустно сказал:
— Все прошло в этом мире. Не за что зацепиться, Максим. Хотите доказательство?
Поль подошел к двери и театральным жестом медленно повернул ручку. Калан подскочил с искаженным от боли лицом.
— Нет! — закричал он.
Перед ним стояла Кристина и смотрела на него своими грустными зелеными глазами.
— Она работает на нас, — пояснил Поль.
Он резко закрыл дверь и повернулся к застывшему в оцепенении Калану:
— Все прогнило в этом мире, Максим, — сказал он.