В тенетах суккуба
Шрифт:
XXIX
— Здравствуйте Вадим, это Соня, — раздался в трубке мягкий грудной голос.
«Значит, всё-таки, Людмила сводит меня с ней, ну что ж, что в мире не делается, всё к лучшему».
— Здравствуйте Соня. Очень рад, что Вы позвонили.
— Знаете, мы живём в современном мире, ничего, что я первая знакомлюсь?
— Нормально, значит Вы продвинутая.
— Уже ёлку в парке поставили. Не хотите вместе посмотреть?
— Хочу. А сколько Вам лет, ничего, что у женщины спрашиваю?
— Ничего. Двадцать шесть.
— Соня,
— Я знаю, Люда сказала. А у меня Танька. Три года.
— Отлично! Давно не катал детей на плечах.
Голос женщины потеплел:
— Вот что, как лучше? Может быть, сначала заглянете ко мне?
— Спасибо, прямо сейчас?
— Да.
Соня назвала свой адрес, и я направился к ней через магазин. Поразмыслив немного, прихватил пару бутылок сухого вина.
«Уж очень легко всё получается, — размышлял я по дороге. — Что-то не так, наверно, не такая уж она красавица». И подготовился, на всякий случай, к скидке на «товарный вид».
Но Соня в скидке не нуждалась. Дверь открыла высокая черноволосая девушка с выдержанными правильными чертами лица.
— Сказка, какая то, — подумал я.
Притягательная сексапильность Сони больше всего заключалась в редком сочетании удлинённой шеи, узких плеч и талии с пышными верхними и нижними формами. Я даже задохнулся от желания, давно не был с женщиной, но надо было пока играть джентльмена.
Большое значение имеет первый взгляд женщины на мужчину — она всегда, не сознавая, примеривается: легла бы с ним в постель?
Взгляд Сони был обнадёживающий. Видимо, она тоже приготовилась к скидке на мой возраст, но лет мне всегда давали меньше на целый десяток.
— За знакомство с милой дамой! — протянул я бутылки с цинандали.
— Хорошее вино, — оценила Соня.
— Пойдёмте в кухню, Танька в комнате пока спит, — просто сказала она.
Если женщина нравится — в ней нравится всё. Сонин голос звучал как песня.
«Главное — не спугнуть чудо, не ускорять события», — испугался я и решил пока ничего у Сони не спрашивать. Но она сама с естественной простотой рассказала основное: от мужа ушла, вернее, переехала в наш город, сразу после рождения Таньки — в парне проявился алкоголик. Была у неё здесь в городе любовь с ровесником, но бросила его — не созрел для серьёзных отношений. Наконец, последний роман у неё был с мужчиной старше меня, женатым, по-видимому, из начальников в техникуме, она вспомнила о нём с добром, но сказала, что нечего разрушать семью.
Мы незаметно перешли на «ты».
— Ну, значит, я подходящий для тебя, холостой и созревший.
— Дети у тебя есть?
— Дочь от первого брака, учится в институте, в Москве, приедет к Новому Году.
Через час мы с Соней и Танькой на моих плечах гуляли в парке, как добрая семейная пара. Я понял, что Соня решительная женщина и ищет подходящего супруга, но с ней, пока даже не целованной, мне было так хорошо, что я, впервые за долгое время, просто наслаждался синим вечером, хрустом
Там Соня уложила её в кроватке в комнате, а мы опять уселись на кухне и за разговорами поглощали цинандали мелкими глотками. С Соней можно было нескучно говорить на любую тему.
— Я так люблю своих детишек, — рассказывала она — они на базе восьмилетки, такие любопытные.
— Что ты им преподаёшь?
— Математику, знаешь — это не скучная наука.
— Знаю, особенно нелинейные уравнения, — пошутил я.
— Ну, они до этого не дошли, а нелинейные уравнения на самом деле интересная вещь.
— По серьёзному, да, — согласился я, — вся жизнь — сплошные нелинейные уравнения со многими неизвестными.
— И в жизни приходится расставлять приоритеты, чтобы решать эту сложную науку.
— И не дай бог, пропустить и не понять одно, казалось бы, незначительное неизвестное, — поддержал я.
— И тогда вся жизнь сломается.
— Мне это знакомо.
— Люда рассказывала кое-что про тебя с Ларисой.
— Ну, не буду плакаться.
— Тогда расскажи про свою работу.
— Работу свою люблю. Это вычислительный комплекс, который автоматизирует труд конструктора.
— Интересно. Конструктор ведь рисует чертежи?
— Чертежи рисует чертёжник. Конструктор их разрабатывает.
— Наверно, скорее, составляет из известных элементов. У нас был курс конструктора.
— Вот именно. Чертежи известных элементов — макро закладываются в память машины, а потом конструктор одним нажатием кнопки помещает их на поле и составляет из них новое устройство, а машина сама рисует чертёж.
— Значит, чертёжников можно увольнять?
— Можно, — вздохнул я, — но не нужно, им тоже хочется кушать.
— Эта машина дорогая?
— Пятьсот тысяч долларов.
— Ого, должна же она окупаться!
— Перевернуть мир, сложившиеся отношения в нашей системе трудно.
— А ты можешь устроить экскурсию на машину моим ученикам?
— Конечно!
— Я думаю, что с твоей помощью притяну свою математику к твоей машине, и это понравится ученикам!
— Ты такая расчётливая, мне страшно становится.
Соня внимательно посмотрела на меня и сказала:
— Не всегда.
Я придвинулся близко к ней. Она неосознанно приоткрыла ротик.
Я рассмотрел её мелкие жемчужные зубки и медленно приблизил к ним свой рот. Почему-то мне хотелось добраться языком именно до этих зубок. Она догадалась об этом, улыбнулась и сама поцеловала меня раскрытым ртом. Дождавшись от меня ответного, обжавшего её губы поцелуя, она пропустила внутрь мой язык к своим влажным перламутровым изделиям природы.
Потом я сказал то, что не хотел:
— Поздно уже, пойду. Тебе спать надо.
— Иди раскрой в комнате диван, — спокойно ответила она, — Танька уже спит, не включай свет.