В тени над затмением

Зайцев Артем

— В шлюзе.

— Там был повышенный фон.

— Ладно, — Аманда сдалась. — А сейчас меня не надо проверить? Может я облучилось, и сама того не знаю, раз ты так серьёзно относишься к ТБ.

— Этого не требуется, — космонавт поправил девайс. — Компьютер всё монитор. Он такое замечает на раз два. Пошли, — он кивнул дальше по коридору. — Я покажу тебе твои апартаменты.

— А объект?

— Брифинг через два дня. Там Леклерк введёт в курс дела.

— Нет, — Аманда остановилась. — Стой. Я требую ввести меня в курс дела немедленно.

Сатурнианец (так

про себя его назвала Аманда) задумался.

— Ладно. Леклерк сейчас в наблюдательном центре. Пошли присоединимся к нему.

Серый коридор сменялся другим серым коридором. Аманде раза два попадались закрытые двери, но вряд ли они вели куда-то, кроме как в другие доки. По мере приближения к оси веретена гравитация начинала ослабевать, и Аманда передвигалась всё увереннее и увереннее. В какой-то момент притяжение совсем ослабло, позволив Аманде и космонавту подлететь в зенит, зацепиться за лестницу, и короткими рывками направиться к шахте.

— Вас ведь двое на станции, так?

— Да.

— Значит, тебя зовут Бао, раз Леклерк сейчас в другом месте.

— Меня зовут Бао.

— Так что же вы изучаете, Бао?

Только сейчас Аманда обратила внимание на занятую руку Бао, которой он держал свёрнутый в рулон скафандр. Рукав был длинный, но роботизированная кисть, состоящая из множества обнажённых маленьких деталей, соединённых пружинами вместе, промелькнула, не оставшись без внимания Аманды. Нет сомнений, что у Бао левая рука (как минимум кисть) заменена на киберпротез.

— Трудно объяснить. Про такое говорят, что лучше один раз увидеть, чем миллион раз услышать.

У самого Бао на лице чётко прослеживались азиатские линии: кругловатое лицо, короткий лоб, короткостриженые чёрные волосы, глубоко посаженные карие глаза, приплюснутый нос. Да и само лицо было мясистым.

— А с рукой у тебя что?

— Боевые потери.

— Боевые потери? Господи. Ты воевал? — удивилась Аманда. — С кем? С инопланетянами?

Бао промолчал. Возможно, её слова подействовали на него не так, как она планировала, и он обиделся. Аманда не стала развивать тему дальше.

Какие-то время они молча добирались до главной оси, где сила притяжение была минимальной, обусловленная движением самой станции, но не более трёх сотых g. Сама шахта, на удивление Аманды, была обложена мягким материалом жёлтого цвета, возможно, пенополиуретан.

— Это ещё зачем? Хотя, выглядит уютненько.

— Для экстренных ситуаций.

— А такие бывают?

— Мы ведь рядом с Сатурном. Если таких ещё не было, то это не значит, что таких не бывает, и, что самое важно, что таких не случится.

— А если они загорятся?

— Они из материала, который не горит, — Бао подлетел к лестнице. — Нам вверх, — указал он пальце в зенит. — В крайнем случае, система безопасности загерметизирует локальную область и выпустит воздух в вакуум.

— Поняла. Материал ещё и поглотитель излучения? — Аманда слегка ударила кулаком по мягкой обшивке.

— Не сильный, но, в какой-то мере, это тоже, — Бао начал карабкаться в зенит, свободной рукой цепляясь за поручни лестницы.

Система

вентиляторов, прогоняющих очищенный воздух, появлялась каждые две метра. Раскрученные вентиляторы, закрытые металлической решёткой, обдували шахту. Поток ветра был недостаточно силён, чтобы повлиять на движение тел. Интересно, но в безгравитационной (или минимального притяжения) среде достаточно один раз раскрутить объект, например, пропеллерный винт, чтобы он вращался до конца вселенной, ведь его состояние переходит в состояние покоя, а двигается он уже за счёт своей инерции. Вечный двигатель таким образом не сделать, зато заставить пропеллер прогонять воздух (пока «сила» воздуха не начнёт оказывать своё влияние на него) легче простого. Аманда была знакома с такими хитростями космических скитальцев.

— Умно придумано с вентиляторами, — заметила она. — Только турбулентность всё равно должна сказываться на вращении.

— Так и есть. Система передаёт вентиляторам небольшой импульс раз в три часа, чтобы те не сбрасывали набранное ускорение.

— У вас всё продумано?

— Я на Андане уже шесть лет, — Бао оттолкнулся от следующего поручня. — За такое время можно пересмотреть чертежи. Было бы желание. Можно и конструкцию подровнять.

— Андан, звучит как…

— Так и есть. Как английское слово Undone, только пишется по-другому. И произношение ближе к французскому.

— Стоит в этом искать смысл?

— Ни капельки.

Воронка конуса перехода, уходящего внутрь, появилась над головой Аманды. Они погасили своё ускорение, взявшись руками за поручни, а затем оттолкнули себя к центру конуса, где проход сужался. Конус так же был обложен мягким материалом.

— Вектор тяготения там изменятся.

— Я помню, — сказала Аманда, когда зацепилась за поручни конуса, тоже обвёрнутые в мягкий материал.

— Моё дело напоминать всем. Там дальше шахта перехода перейдёт в ступенчатую лестницу. Один «же».

— Отлично, — Аманда покачала головой. — Экскурсируй.

Изменения свой массы начинали ощущаться всё явнее по мере спуска вниз. Пришлось изменить своё положение в пространстве, чтобы не полететь к новообразованной земле головой. На самой ступенчатой лестница Аманда уже чувствовала до шестидесяти процентов своего веса.

— Если тебя вырвет, то ничего страшного.

— Я справлюсь, — Аманда оперировала на своих двух, делая по ступенькам шаг за шагом. Края ступенек были подсвечены синими диодами с переменной яркостью, выставленной на минимум, чтобы вновь прибывшим было легче ориентироваться. — Я справлюсь.

— Просто, насколько мне известно, несколько месяцев ты провела вдали от гравитационных колодцев, и я решил учесть это.

— Очень мило с твоей стороны, — Аманда ощутила дежавю, вспомнив свои первые тренировки на центрифуге, а затем первый раз, когда она вернулась на Земли после командировки на Луну, будучи ещё стажёром (Компания щедро «спонсировала» обучение новых кадров), и как её тошнило пол дня. Это хуже, чем качельная болезнь. От воспоминаний живот начинало скручивать, но Аманда, проглотив слюну, не поддалась.