В тени пророчества. Дилогия
Шрифт:
Блондин шагал к эскалатору рядом с мужчиной в, скажем так, не очень чистой одежде и презентабельной внешности. На долю секунды бегло встретилась с ним взглядом. Не заметил. Поспешила следом, не бегом, быстрым шагом — привлекать лишнее внимание ни к чему. «Сушить» жертву на вокзале он не будет, не самоубийца. Такой наглости тёмные уже давно себе не позволяли (точнее, орден им не позволял). Значит, куда-то в переулок, благо в этих переулках проулках и проездов возле «Курка» сам черт ногу сломит. Она проведет блондина до места и возьмет с поличным.
Раздался
— Да?
— Насть, ты где?
— Рассказывай! — перебила она.
— Я на «Октябрьской», в переходе. Догнала ее и поговорила. Прямо и честно. Мне показалось, что это будет правильным. Она была не против, чтоб я сняла проклятье. Ничего, что я вступила с ней в контакт? Я сказала, что у меня бабка цыганка и я унаследовала от нее кое-какие способности, и вижу, что на ней порча. Это правильно? Можно так делать?
Дуреха! Конечно, нельзя! Ладно, что уж теперь. Сама виновата, сама девчонку отправила. Нечего теперь на нее наезжать.
— Я у нее телефон взяла, мобильный. Теперь мы узнаем, кто она, расколдуем и наведем порядок. Сама не стала, слабенькая она, а я лишь стажер. Но кое-что сделала, самую тяжелую зависимость сняла, ей какое-то время будет легче. Груз на психику меньше.
— Стой, для этого нужен тесный контакт…
— Я же говорю, она разрешила. Я прямо здесь, в переходе, взяла ее за голову, смотрела в глаза и убирала эту дрянь!
Девочка, ты знаешь, то что ты сделала по сложности не уступает полному снятию обычного среднего приворота? Прямым зрительным контактом! Без подручных средств! С твоим опытом! Да ты гений, деточка! И это сейчас! А что будет, когда наберешь полную силу?
— Нестандартный, конечно, подход. Молодец. Но вообще, вступление в контакт противоречит инструкциям. Ладно, потом разберемся. Я на «Курке». След свой для тебя оставлю, внизу, возле эскалаторов. Догоняй.
Настя взбежала по эскалатору наверх, на наземный уровень. Блондин с будущей жертвой подходили к стеклянным дверям из здания вокзала. Она устремилась следом, как вдруг чье-то мощное тело загородило дорогу.
— Старший сержант Глухов. Предъявите пожалуйста документы.
Менты. Двое. Только этого не хватало для полного счастья!
Милицию Настя до сих пор не любила, хотя личных прецедентов негативного общения не было. Но детские стереотипы остались, вместе с россказнями о ментовских зверствах, которыми чуть ли не каждую ночь пугали друг друга в детдоме. А еще, уже работая в ордене, сама лично не раз сталкивалась с оными, только уже наяву. Некоторые «блюстители» правопорядка и закона вместо того, чтоб блюсти этот пресловутый закон, устанавливали собственный. И наводили собственный же правопорядок. Причем число их, «блюстителей», переваливало все мыслимые пределы. Особенно здесь, в Москве.
Этот мент, чувствовала охотница, что-то хотел. Что-то серьезное, на рядовую проверку не похоже. Да и тон слишком официальный. Так говорят только с крупной
Сзади и справа еще угроза. Прикрытие. Четверо. Всего шестеро. Двое по гражданке. Берут в кольцо. Страхуются. Собираются брать, если что? Что ж она им сделала? Прокололась где-то? На чем? Пушка под пальто, на ней морок. Железяка тоже под мороком.
Старший сержант Глухов тем временем не спеша рассматривал ее паспорт.
— Значит, из Рязанской области, говорите? Надолго к нам?
— Как бог пошлет. — Безразлично ответила Настя, оглядываясь вокруг. Точно. Еще четверо. Стоят, как будто гуляют. Они что, действительно считают, что их не заметно? Может, расчет идет на дурака? Для них она простая девчонка. Они ж не знают, в скольких эта девочка по-своему горячих точках побывала?
— А регистрация у нас есть, Анастасия Павловна?
Настя пожала плечами. К чему эти глупые вопросы? Спрашивал бы уже что хотел, да и проваливал.
— Город Троицк. Там же, вложена.
Мент продолжал медленно переворачивать страницы. Рядом стоял с псевдо скучающим видом напарник. Но оба были наготове и чего-то ждали. И никуда не спешили.
Настя же спешила.
— Товарищ старший сержант! — если попер официоз, обращаться лучше по званию. — Если у меня все в порядке, разрешите я пойду? Я очень тороплюсь.
«Блин, как я могла не взять амулет от внимания? Патрулям, конечно, он не положен, только для спецопераций, но хотя бы просто взять? Ведь лежит же дома один, заныканный с позапрошлого раза… Сейчас бы активировала, и дело с концом!»
— Простите, гражданка Никитина, боюсь огорчить вас, но вам придется пройти с нами. Думаю, это ненадолго, просто надо утрясти кое какие формальности…
Знаю я ваши формальности. Чай, соседи, схожим ремеслом занимаемся.
— Вы меня не поняли, товарищ старший сержант! Я спешу! И никуда с вами не пойду!
Напарник его как бы невзначай положил руку на кобуру. Четверо сзади тоже напряглись.
— Анастасия Павловна, очень вас прошу, пойдемте с нами. Проявите благоразумие. Вы же умная девушка, законы знаете. Я надеюсь. Понимаете, что мы имеем полное право задержать вас для выяснения кое-каких обстоятельств…
Мент не улыбался. Он был самоуверен. Слишком самоуверен для мента. Обычно ментов можно охарактеризовать, как шакалов. Бандюки — это крысы, ведущие бой за выживание в любых условиях. Мусора — шакалы, находящие жертву, обкладывающие ее и набрасывающиеся стаей. Грешить не буду, есть и честные менты. Есть и смелые. Но их мало, и надолго в этой структуре не задерживаются. Либо их выживают, либо они первыми гибнут под пулями, либо скурвляются, становясь такими же, как большинство.
Перед ней сейчас был не шакал. Это был волк, самоуверенный сильный волк, знающий себе цену и цену возможной ошибки. Для такого знакомо понятие «профессиональная честь», а критерием жизни является не выживание, а выполнение задания.