В тени пророчества
Шрифт:
— Ну, хоть кто-то меня защищает! — довольно оскалился я. Ведьмочка лишь скептически покачала головой.
— Хм… А ты не думал, чем будешь за это с ними расплачиваться? Ничего не бывает просто так, Михаил. Кабы не привела тебя их дорожка в еще большее дерьмо.
Логично. Пожалуй, супердевочка права. Но пока, их опасаться не стоит, а это плюс.
— Далее. Спасовцы скорей всего за тобой следят. Значит, знают, что я вышла с тобой на контакт и могут попытаться тебя убрать. Не факт, но могут.
— Почему?
Как
— В ордене сейчас идет борьба за власть. К вершине рвется новая группировка, старая пытается не дать им этого сделать. Борьба подковерная, все друг другу в лицо улыбаются… Ну, сам понимаешь…
Понимаю. В какой же нормальной спецслужбе нет подковерной борьбы? Подставы, подсидки, доносы, все такое… Почему колдовская спецслужба должна стать исключением?
— Так вот, «старая» группировка, разработавшая эту операцию, не хочет твоей немедленной ликвидации. Отсюда и мягкая формулировка: «Не допустить». «Новая» же может посчитать тебя угрозой, орудием в руках противников. Понимаешь, к чему я клоню?
Понимаю. К киллерам, которые пасут и меня, и тебя.
— А может быть наоборот, эти ребята из Новосибирска попытаются тебя вербануть. Кто их, отцов, знает! Тогда уже «старая» группировка посчитает тебя угрозой, со всеми вытекающими.
Ага, с вытекающими другими киллерами. Например, из Калининграда или Пскова.
— Поэтому я совершенно в прострации. Скорее всего, прямо сейчас тебя убивать не станут, но лучше перестраховаться. Домой не ходи. Используй свою способность уходить в морок и на время исчезни. Сможешь? Есть где спрятаться?
— Попробую. Идеи есть.
— Деньги нужны?
Я отрицательно покачал головой.
— Почему ты думаешь, что так все серьезно?
— Потому, что я из «старой» группировки. И для этих сибирских ребят наш контакт нежелателен.
Да, вот это я встрял! Не думал, не гадал, оказался в эпицентре разборок спецслужб! И те, и другие потенциально могут меня грохнуть. Зашибись!
— А ты?
— Мне надо поговорить с одним человеком. Он — мой наставник, учитель. Третий человек в ордене. Все спецоперации идут через него. Сам понимаешь, если он захочет, спрячет тебя так, что никакая собака не найдет. Или сможет договориться о твоей безопасности. Подвести под какую-нибудь программу там… Ну, не знаю! Он умный, что-нибудь обязательно придумает. Связаться с ним не могу, боюсь перехвата, надо ехать в Москву. Это займет дня три. На это время ты должен потеряться. ПОЛНОСТЬЮ потеряться.
Я кивнул головой. А эта девочка не так проста, как мне казалось. Но главное, она действительно мне не враг. Может и не друг, но не враг — точно. Чувствовал это всей подкоркой спинного мозга. И если честно, мне это нравилось.
— А, развлекаетесь! Это те, кто не знаком друг с другом? — неожиданно раздался сзади такой… ставший
Она стояла позади, глаза с ненавистью протыкали насквозь.
— Это не то, что ты думаешь, Вик.
— Я ничего не думаю. Вообще. Мне совершенно все равно. — Отрезала она.
— Ну, мы как раз только что и познакомились. Да вы присаживайтесь, присаживайтесь!.. — дрогнувшим голосом сказала Настя. Какой-то здоровый-прездоровый парень, метра два росту, два меня в обхвате, нежно обнял Вику.
— Кто это, котенок?
— Знакомые. — Холодно отчеканила «котенок». — Бывшие. Пойдем отсюда, Лёш.
Настя поняла, что сейчас происходит нечто, могущее иметь большие последствия. Ведьминским чутьем.
— Погодите. Нам надо поговорить… — привстала она.
Темноволосая девушка оторвала глаза от объекта и посмотрела на нее. Их взгляды встретились.
Настю дернуло. Дыханье сперло.
«Да что же это такое? Кто она такая, черт меня подери!»
Девушка тоже что-то почувствовала, потому что тоже дернулась и отступила на шаг, глаза расширились.
— Как-нибудь в другой раз… Пппойдем, Леш… — и попятилась спиной, затем развернулась и побежала к выходу. На щеках выступили предательские слезы…
— О, наша девочка-хиппи телефон забыла.
Настя подошла и взяла трубу в руки. Та неприятно покалывала.
— Кажется, она в ту сторону пошла.
— Давай, если увижу, отдам. Все равно ханыги заберут.
Охотница протянула телефон.
— Будь аккуратнее. Телефоном не пользуйся. Позвони и отруби. Жучок с тебя я сняла. Все. Что еще? На глаза никому не показывайся. С бабушкой проблем не будет?
— Нет. Ей лапши навешаю, не вопрос.
— Отлично. Значит через три дня в условленном месте?
— Хорошо. — Я помялся — Слушай, а почему ты мне помогаешь? Зачем это ТЕБЕ?
Она замялась, рассматривая узоры плитки. Затем подняла свои чистые голубые глаза.
— Не знаю как это объяснить. Чувствую, что должна. Что это нужно для чего-то другого, важного.
А еще я смертница, совершила смертный грех, когда никто об этом не просил. Может, помогая тебе, хоть немного искуплю его? Как думаешь?
Я не знал.
— И передай привет Максиму, ладно?
— Да, конечно.
— И скажи, что я извиняюсь. Мне очень жаль, что я причинила ему боль. Я не такая на самом деле. Скажешь?
— Конечно. — Я улыбнулся.
— Спасибо. — Она улыбнулась в ответ. На душе сразу стало тепло. Киллеры, ордены и «Тойоты» как-то отошли на второй план, перестали так панически пугать. Нет, что-то в ней есть, такое, зажигающее и успокаивающее.
Мы постояли немного, потом она развернулась и пошла к своей машине.