В тихом омуте
Шрифт:
– Можно было сделать ДНК-тест.
– Ром, это международное право. Там хороший юрист нужен. Да и палка о двух концах. Если докажу, что ребёнок от турка, боюсь, как бы при малейшей нашей ссоре сына не отобрали, сколько таких случаев! Заберёт себе ребёнка, а меня выгонит. И что я буду делать?
– Да, это аргумент, – согласился Роман.
– Через полгода Гюрхан меня снова к себе позвал. Вроде как малыш уже окреп, выдержит переезд. Я согласилась. Все-таки, здесь у меня ни работы, ни жилья своего, а там… ну, в-общем, отец ребёнка меня всем необходимым обеспечивает,
А тут родственники Гюрхана начали настаивать, чтобы он женился. По местным обычаям, на турчанке какой-нибудь. Стали сватов приглашать. Те приходят, фотографии потенциальных невест приносят, рассказывают, какое приданое дают за ту или иную девицу. И все это прямо на моих глазах, – пожаловалась Марина.
Роман участливо покачал головой, и женщина продолжила своё повествование:
– А вскоре я узнала, что опять беременна. Аборт не решилась делать. А в доме Гюрхема сейчас оказалась на птичьих правах. Не сегодня – завтра он женится, выставит меня из дома, и куда мне идти? Нет, может, и не выставит, конечно. Но кем я буду в его доме? Кем-то вроде наложницы.
Вот и вся история. А как ещё и от тебя документы на развод пришли, то просто нервы сдали.
Роман подумал, что Марина умеет попадать в переплёт не хуже Вероники. Может, все-таки, где женщина, там беда?
Но вслух сказал другое:
– Теперь ответь, пожалуйста, чего ты хочешь? Вернуться в Турцию и пытаться смириться с ролью второй жены этого своего турка? И постоянно жить, опасаясь, что детей в любой момент попросту отнимут? Или остаться в России, найти работу, устроить в сад ребёнка, и жить своей независимой жизнью?
– В такой интерпретации ответ очевиден. Только какую работу можно найти, будучи на пятом месяце беременности? Да и в сад ребёнка надо было давно на очередь поставить, а теперь он и не попадёт уже: все группы переполнены. Да и какая независимость при полном безденежье? – скептически оценила план Марина.
– Вот здесь, как раз, можно что-то придумать. Поговорить, с кем надо… И поверь, живым я тебе больше пригожусь, – мужчина улыбнулся.
Он говорил правду: все озвученные вопросы были решаемы. Сидя напротив жены и выслушивая ее историю, он проникся ее проблемами – чисто по-человечески. Но она совершенно не вызывала в нем чувств, подобно тем, что пробуждала в нем Вероника.
В Марине он сейчас видел давнюю хорошую знакомую или родственницу. Но никак не женщину, не партнёра. В этом смысле Веронике не стоило волноваться.
Желание помочь зиждилось на том ощущении долга перед бедными родственниками, приходящими за помощью от отчаяния.
Внешне Марина выглядела безупречно, но то, что творилось в ее жизни и в ее душе – можно было лишь догадываться, услышав рассказанную ею историю.
Роман сам себя в тайне спрашивал: как могла женщина, которую он когда-то любил, опуститься до того, чтобы стать приживалкой в турецкой семье. И задавался вопросом: не было ли в этом и его вины.
– Ром, ты… правда поможешь устроить все это?
– Помогу. Но ты должна понимать, что отцовство я буду оспаривать в любом случае. Слишком много юридических последствий несёт такая «невинная» запись в графе «отец».
– Я понимаю. – Согласилась женщина.
– Теперь про ночной инцидент. Я согласен пойти на примирение сторон, (это смягчит наказание), но при условии, что мы как можно быстрее оформляем развод, решаем все остальные дела, и ты исчезаешь из моей жизни и больше никаким образом не пытаешься в ней участвовать.
– Ясно.
– Если будет ещё хоть одна попытка покуситься на жизнь и здоровье – мое или любого дорогого мне человека (в том числе, Вероники, слышишь?!) – грозно уточнил Роман, – договор аннулируется.
– Поняла.
Вновь встретившиеся после долгой разлуки супруги обменялись номерами телефонов. Переговоры под видом обеда подошли к концу, и Роман был вполне доволен результатом.
Он довез Марину до дома ее матери, где она жила, по возвращении из Турции.
– Не зайдёшь в гости? С сыном познакомлю. Да и теща тебе обрадуется, – Марина все же предприняла попытку заманить Романа к себе.
– Нет, не имею такого желания. – честно признался Роман. – У меня ещё есть дела.
И, спохватившись, когда женщина уже выходила из машины, достал бумажник и протянул несколько купюр со словами:
– Я так понял, что вы здесь только на мамину пенсию живете?
– Она ещё подрабатывает в магазине… Спасибо. – Марина приняла деньги без уговоров.
– Я позвоню на днях. Не пропадай. Это в твоих интересах.
27.
Роман выполнил обещание: он поднял свои связи и помог устроиться на работу Марине (несмотря на то, что она была уже на шестом месяце беременности). Помог и ребёнка устроить в детский сад.
Марина, в свою очередь, тоже не стала больше предпринимать попыток испортить жизнь Роману и Веронике.
По факту покушения на жизнь Романа по результатам проведённого расследования в рамках уголовного дела, с учетом смягчающих обстоятельств (беременность, наличие малолетнего ребёнка, преступление совершено впервые при стечении трудных жизненных обстоятельств, а также по факту примирения сторон) Марина получила три года условно.
Также она дала согласие на развод, и вскоре Роман, к огромной радости Вероники, стал официально свободным. Имущество поделили по соглашению.
Запись об отцовстве в свидетельстве о рождении ребёнка Марины была аннулирована по решению суда.
После Роман по доброй воле все же помог Марине с ипотекой: подобрал лучшие условия и оплатил первый взнос.
У Вероники это вызвало двойственные чувства: с одной стороны, зачем отдавать бывшей жене «лишнее» – то, что можно было бы потратить на свою новую семью, а с другой, Вероника гордилась своим избранником за то, что не опустился до мести, а достойно вышел из всей этой ситуации, которую замутила Марина.