В тихом омуте
Шрифт:
Негромко играла музыка, после нескольких тостов беседа заметно оживилась.
Подруги Вероники даже поспорили, кто из них двоих будет свидетельницей невесты.
Роман намекнул, что свадьба будет скромная: только роспись в ЗАГСе. Тут уж Вероника не выдержала и высказала свою позицию относительно того, что свадьба бывает раз в жизни (ну, хорошо, иногда больше одного раза, но все равно: событие редкое и волнующее), и нужно ее отметить как следует: торжественно и в белом платье.
Роман нехотя согласился. Компания шумно одобрила пышность предстоящего торжества. Будущие
Несмотря на подпорченное настроение в начале, вечер удался.
Молодые люди за разговорами успели познакомиться поближе, потанцевать, и вели неторопливую беседу, как вдруг Коля спросил (как обычно, бесцеремонно):
– Ну, а когда детишек вы планируете?
Детишек ещё пока не «планировали». Вообще такой разговор не поднимался. Но как Коле об этом потактичнее сказать? Да и давнюю рану Романа он неосторожно разбередил, сам того не предполагая.
Олег, Ника и Таня – те, кто был в курсе давней трагедии Романа – переглянулись, бросили на него виноватый и сочувствующий взгляд.
Татьяна быстрее всех сориентировалась:
– Коль, не гони коней. Нике бы университет закончить сначала.
Олег «решил» ситуацию по-своему:
– Ну, что, молодежь! Время уже позднее, а завтра – рабочий день! Пора и честь знать!
Все моментально засобирались по домам, будто только и ждали команды, хотя еще минуту назад не проявляли никакого беспокойства по поводу того, что долго засиделись в гостях.
Вызвали такси: после пары бокалов вина те, кто был за рулем, автоматически стали пешеходами.
23.
Вероника уехала позже всех: помогала разобрать со стола. Остаться не смогла: ей и так было сложно договориться с родителями о позднем возвращении после того, что она устроила из-за размолвки с Романом.
Про ночевку вне дома даже речи не шло. (Родители девушки, хоть и были рады, что она снова улыбалась, но виновником ссоры они считали Романа, и прямо-таки восстали против общения дочери с ним).
Из-за разлада с родителями, а также из-за новостей о том, что развод профессора с женой откладывается (а это делает родителей девушки не такими уж неправыми относительно избранника их дочери) Вероника уехала в подавленном настроении.
А вот Николаю профессор в качестве ответного гостеприимства предложил остаться и занять свободную комнату, и тот согласился. В планах у того было утром встать пораньше и сразу поехать на работу – в деревню. Лишние «круги» – на такси домой, затем снова в город за машиной – были не удобны. А стеснять домочадцев Вероники своим присутствием Коля не хотел.
Николай по-джентельменски проводил Аню до такси и, проходя мимо своей машины, заметил, что одно колесо сильно спущено. При осмотре в колесе обнаружился саморез, и хозяину не осталось ничего другого, как тут же на месте заняться ремонтом: приближалась полночь, а утром нужно быть на работе вовремя.
Ехать в шиномонтажную мастерскую после вечеринки правила дорожного движения не позволяли, но они ничего не говорили о том, что нельзя самостоятельно подлатать колесо.
Коля, мастер на
Ловко открутив болты и сняв пострадавшее колесо, Николай извлёк саморез, зачистил место прокола специальным шилом с абразивным покрытием из ремкомплекта, и залепил отверстие резиновым жгутом.
Ремонт занял не более пятнадцати минут, учитывая, что производился в темноте.
Снова приладив колесо на место, и полюбовавшись результатом, Коля начал собирать разложенные инструменты, когда позвонила Аня сообщить, что она уже благополучно добралась до дома.
Воркуя с девушкой по телефону, молодой человек сложил вещи обратно в багажник, закрыл автомобиль и направился к подъезду.
И лишь зайдя в лифт, обнаружил, что зачем-то прихватил с собой баллонный ключ, который все это время держал под мышкой.
Возвращаться к машине не стал. Просто посмеялся над своей рассеянностью, поднялся на нужный этаж, вошёл в квартиру и закрыл за собой дверь. С порога громким голосом оповестил хозяина, что вернулся, и прошёл в отведённую ему комнату.
Но сразу уснуть не удалось: некоторое время он ещё переписывался в чате с Аней.
Около полпервого ночи Коля попрощался с Аней и отложил было телефон, собираясь погрузиться в сон, но щелчок замка входной двери согнал пелену сна.
Николай перевернулся на другой бок и подумал: «Куда это Роман ночью?» Но следом он расслышал тихий шорох в коридоре, приглушённый стук: кто-то задел ногой пуф около двери.
А под дверью промелькнул луч света от фонарика.
Николай не выдержал, подошёл к двери и слегка ее приоткрыл. Он отчетливо понимал теперь, что это не Роман, а кто-то чужой крадётся: он разглядел два мужских, судя по габаритам, силуэта.
Один, что шёл первым, и уже приближался к комнате Романа, держал наизготовку биту.
Тот, что шёл следом, тоже, похоже, был вооружён. Коля не мог рассмотреть, но он предположил бы, что у того был нож.
Не привыкший долго рассуждать, Коля схватил так удачно прихваченный с собой из машины баллонный ключ (ничего другого, что могло бы хоть как-то сойти за оружие самообороны, под рукой не было).
Использовав эффект неожиданности (ночные гости явно не ожидали, что в квартире есть ещё кто-то кроме хозяина, так как целенаправленно шли в направлении той комнаты, где он должен был бы находиться, даже не оглядываясь по сторонам), Коля пробасил: «Это кто тут по ночам шастает?!» и первым атаковал ближайшего к нему незваного гостя, нанеся удар по той руке, в которой находилось оружие.
Нож со звоном выпал, а громила взвыл от неожиданно полученного удара по руке. Но уже через мгновение защищаться от ударов пришлось Коле, причём от двойной порции.
Особенно опасным теперь выглядел тот, что размахивал битой: к нему в тесноте коридора было сложно подобраться, а вот он с легкостью дотянулся до Коли. В последний момент тот прикрыл лицо, подставив под удар предплечье. На него и пришёлся сокрушительный удар.
Тем временем Роман проснулся и, выскочив в коридор, включил свет. На миг борцов ослепила вспышка.