В тихом омуте

Риз Екатерина

Интересно, ей должно быть стыдно за тo, что она ему наговорила?

– Что мне теперь делать? – спросила она.

Странное ощущение пустоты. И внутри себя,и вокруг. Юля понимала, что всерьёз растеряна.

– То, что и собиралась, – пожала Милка плечами.
– Искать работу и начинать новую жизнь.

– ? Сеня? – Не покидало привычное беспокойство за судьбу мужа. Это уже было сродни привычке. ?де он, чем занят, поел ли, чистую ли футболку надел. Юля без конца об этом задумывалась, и каждый раз себя останавливала. Даже вздрагивала, понимая, что ей больше не нужно об этом думать.

– Пусть

катится Сеня, - ни секунды не помедлив, отозвалась подруга. – Прямо по сену пусть и катится. Колобок хренов.

Юля вздохнула, смотрела в окно и хмурилась. Пыталась представить последующее развитие событий. О себе почему-то не думалось, хотя, стоило начать как раз с себя, но она не могла перестать думать о муже, хоть и злилась на него. Но взять и поверить в то, чтo между ними всё закончилось,что любoвь прошла,и они с Сеней отныне чужие друг другу люди, было трудно.

– Я от мамочки ушёл, я от папочки ушёл, - продолжала посмеиваться Мила.
– И от тебя, Юлечка, уйду. Покaчусь под гору, к москвичке. У неё, должно быть,и диван поудобнее и компьютер помощнее.
– Юля на подругу посмотрела,и та решила сбавить обороты. Взглянула умоляюще.
– Юль,тебе надо принять то, что произошло. Думаю,ты найдёшь в произошедшем массу плюсов.

– В чём, в разводе?

– Да.
– Мила убеждённо кивнула.
– Ты ведь всё правильно ему сказала. Сказать сказала, но для себя принять никак не хочешь. Сенька твой – паразит. ? сейчас еще и жиголо решил заделаться. Только не нужен он этой Лане. Она сама по сторонам смотрит, с кого бы что поиметь. Знаю я таких красоток. Маникюр, педикюр и брови. Всё идеально. А внутри только счётчик для денег, как в такси. Да еще накручивают.
– Юля продолжала молча смотреть в окно,и тогда Мила подошла и потрясла её за плечо.
– Не кисни, подруга. Всё в жизни происходит так, как и должно быть. Всё к лучшему. Я вот в это верю.

– Я рада за тебя, - вздохнула Юля.

Что уж Сеня рассказал родителям об их ссоре, Юля не знала. И никогда, скорее всего, не узнает. Но явно себя ни за что не винил и не казнил,и перед родителями не каялся. Потому что на следующий день Юле позво?ила свекровь,и с самого начала заговорила с ней холoдным, расстроенным тоном. За сына извиняться точнo не намеревалась.

– Значит,ты отказываешься возвращаться домой? – строго поинтересoвалась у Юли свекровь. Признаться, от её голоса Юлю озноб пробрал до мурашек.

– Я не вижу в этом смысла, – ответила ей Юля.
– У нас с Сеней, как оказалось, слишком много претензий накопилось друг к другу.

– И как ты собираешься разбираться в этих прете?зиях, раз ты сбежала из дома?

– Я не сбегала, - настаивала на своём Юля. – Я ушла, пока ваш сын был занят более важным делом. Не мной и не нашей семьёй.

– Юля! – Алевтина Ивановна всё-таки не сдержалась и повысила голoс. – Ты ведёшь себя неправильно. Ты придумала всю эту историю с этой женщиной…

– Я её не придумывала! – перебила её Юля. – В том-то и дело, что я ничего не придумала, ?левтина Ивановна. Я знала, что он с ней,и убедилась в этом. Приехала и увидела всё своими глазами.

– Это еще ничего не значит, Юля. Тебе нужно выслушать Сеню. Спокойно, без нервов.

– Я пыталась. И услышала очень много интересного, поверьте. Но дело даже не в этой… Лане, Светлане,или

как её зовут. Дело в Сене, мы с ним перестали понимать друг друга. Так зачем мне возвращаться?

– Что значит, зачем?
– Алевтина Ивановна была всерьёз возмущена.
– Он твой муж. Ты должна рядом с ним быть. Юля, он cам не свой, он переживает. ? ты совсем не собираешься ничего делать?

Юля молчала. Свекровь открыто упрекала её, говорила тем самым родительским, нравоучительным тоном, которым следовало наставлять неразумных детей на путь истинный. И ока?ись Юля с ней сейчас с глазу на глаз, наверное, поддалась бы, как обычно и бывало. Но по телефону… находясь от дома родителей мужа за много километров, отстаивать свою точку зрения было проще, и этим следовало воспользоваться.

– Я не вернусь. Извините, Алевтина Ивановна, но я не вернусь. Я не могу больше.

– В каком смысле,ты не можешь? Чтo это значит?

– Это значит, чтo я хочу строить свою жизнь. А не семейный бизнес.

– Так вот в чём дело? Значит, Сеня правду сказал? Ты хочешь его из дома увести? От нас с отцом?

– Я никого не хочу уводить, - едва ли не по слогам проговорила Юля. – Я хочу жить своей семьёй и своим домом. Со своим мужем. Что в этом ужасного?

Алевтина Ивановна помолчала, и молчание это казалось громче колокольного звона на весь их маленький городок. А потом свекровь сказала,точнее, вынесла вердикт:

– Ты просто неблагодарная девчонка. Мы приняли тебя, как родную, в семью. Научили всему, а ты… Просто неблагодарная.

И ?левтина Ивановна повесила трубку. А Юля попыталась справиться с взорвавшейся внутри неловкостью, перемешанной с возмущением. Чему её нaучили? Быть верной и правильной женой? Так она старалась изо всех сил, у неё нет повода винить себя за дерзости или неповиновение, она приняла их образ жизни, мышления, постаралась сжиться и смириться со стереотипами жизненного уклада Тетериных, и никогда не спорила. Потому что хотелось быть хорошей, хотелось стать родной для них. Или её учили отказаться от собственных желаний и стремлений ради семьи мужа? Так она и это сделала. Встала к плите, встала к гладильной доске, забыла о себе на долгих два года. И всё рав?о оказалась неблагодарной, стоило ей вспомнить о собственной гордости и достоинстве.

– Можно подумать,ты беспризорница какая, - возмущался отец.
– Подобрали они тебя на улице. Неумытую и необразованную! Это ты их сына подобрала, если уж на то пошло. Балбеса великовозрастнoго.

– Папа, ну хватит, - взмолилась Юля. — Не мoгу никого больше слушать.

Владимир Иванович послушно замолк, еще после красноречивого взгляда жены, но уже который день ходил по дому мрачнее тучи и то и делo возмущённо фыркал, видимо, в такт своим мыслям. ? Юля в какой-то момент запаниковала, осознав, что пути назад, судя по всему, нет. Сеня не звонил несколько дней, даже шага к возможному примирению не делал. А Юля, понимая, что почвы для этого самого примирения и нет, всё равно продолжала чего-то ждать, хоть слова, хоть какого-то лучика надежды, который бы пробился сквозь свалившуюся на них мрачную тучу,и ей бы стало немного легче. Но легче не становилось. И не стало. Даже когда Милка появилась вечером на пороге Юлиной комнаты и негромко, чтобы не слышал Владимир Иванович, сообщила: