В тихом омуте
Шрифт:
– Скажи что-нибудь.
Мила, никогда не отличавшаяся молчаливостью и вдумчивостью перед свoими пламенными тирадами и высказыванием своего мнения по любому поводу, вдруг вздохнула.
– У меня мурашки величиной с кошку, - призналась она.
Юле пришлось согласиться.
– Да, дом производит неизгладимое впечатление на психику непoдготовленного человека.
– Да причём здесь дом? – вдруг повысила голос подруга.
– Дом, как дом. Коробка с дырками. Не спорю, беспокоящая разум. Но дело-то не в доме. А в нём!
Это было произнесено особым тоном, с придыханием, но Юле
– Я позвоню ему и откажусь, - решила она вдруг и даже озвучила эту мысль вслух.
Мила неожиданно усмехнулась.
– Не думаю, что это что-то изменит. ?н придумает что-нибудь другое.
– В каком смысле?
– В том смысле, что он придумает.
– Мила глянула на неё с любопытством.
– Он тебе совсем не нравится?
Юля хлопнула на подругу ресницами,из последних сил изображая непонимание. Нельзя было дать Милке понять, что у неё внутри ураган после встречи с Игнатом. Тогда подругу уже не успокоишь. ?на может решить, что она фея-крёстная и начнёт феячить по–крупному. А это процесс весьма опасный, Юля-то знает.
– Игнат – брат Сени, – Юля постаралась свести все лишние домыслы на нет.
Но у Милы её замечание вызвало лишь усмешку.
– Да уж, родственники они, судя по всему, не близкие. Как Люцифер и простолюдин. И сравнение не в пользу твоего бывшего мужа.
– Он еще не бывший, – напомнила Юля.
Мила вдруг покивала в такт каким-то своим мыcлям. А затем повинилась:
– Не стоило мне говорить при Игнате, что ты от Сеньки ушла. Но, честно, я хотела, как лучше. Кто ж знал…
– Ты можешь перестать изъясняться полунамёками?
– вновь рассердилась Юля.
– Да какие тут полунамёки? По-моему, всё и так ясно. Он смотрит ?а тебя, как на последнюю женщину на Земле. С которой он и будет спасать род человеческий от вымирания.
?т подобного заявления Юля откровенно опешила.
– Ты что?
– А что?
– Милка пожала плечами.
– Мне бы такое, наверное, польстило.
– Я тебе ещё раз повторяю: он брат Сени!
– Да что ты пристала к своему Сене?
– Подруга кинула на Юлю многозначительный взгляд.
– Поверь, рядом с такими мужиками, как Игнат, а таких, к счастью или к нашему бабьему горю, даже не знаю, по пальцам перечесть, обо всех Сенях можно позабыть.
Юля отвернулась к окну. Тревожно поджала губы, но затем всё же сказала:
– Я точно с ним встречаться больше не буду.
– Ну, во-первых, у тебя это вряд ли получится, вряд ли он привык отказываться от того, чего хочет, а, во-вторых,ты будешь дурой.
– Что – попробуй?!
– Узнать, что такое настoящий мужик. С тобой подобного не случалось.
– Я хотя бы замуж сходила, – не удержалась от того, чтобы повредничать в ответ Юля.
– Не то что некоторые.
– Да замуж выйти не проблема, - совершенно не обидевшись, отмахнулась от подруги Мила.
– Проблема в том, как потом в этом замужестве выжить. Я вот на тебя насмотрелась.
Юля окончательно обиделась и отвернулась от неё. Но думать о своей обиде не получалось. Сидела, отвернувшись к окну и сложив руки на груди, с мрачным выражением на лице, а думала о том, что Милка в чём-то права.
Да почему в чём-то? Во всём права. Просто Юле было легче отмахнуться от своих чувств и мыслей,и она не глупая девочка,и отлично замечала все взгляды Игната в свою сторону, взгляды пристальные и oценивающие. Вот только не верила она, ни ему самому, ни его взглядам. И подозревала, что весь его интерес к её скромной персоне основан именно на том, что она жена его младшего брата. Брата, которого их отец любит больше, которого признал, воспитал и кем гордится. А у Игната, у такого взрослого и серьёзного мужчины,играет уязвлённое еще в детстве самолюбие,и ему очень хочется отнять у Сени, у законного Тетерина хоть что-то.
Может, надо ему сказать, что Сеня сам её бросил? И, возможно, интерес Игната тогда пойдёт на спад.
Вечером Милка явилась с новостями. Приносить которые, её, кстати, никто не просил. А она появилась, сунула ноги в дежурные тапочки, поздоровалась с отцoм Юли, который за годы семейной жизни дочери успел отвыкнуть от их вечерних посиделок, но, судя по всему, был рад их возобновлению. Разулыбался и даже предложил сбегать в магазин за тортиком.
От тортика Милка категорически отказалась, заявив, что уже не в том возрасте, чтобы организм справлялся с убойной порцией углеводов на ночь, нужно держать себя в ежовых рукавицах. Схватила Юлю за руку и потянула в сторону её спальни. И дверь за ними поплотнее прикрыла.
– Я всё узнала, – сообщила Милка торжественным тоном и, явно, чему-то радуясь. ?два ли не подпрыгивала от распирающего её энтузиазма. Юля уже заранее нахмурилась, предчувствуя, что услышанное её вряд ли порадует.
– Про что?
– Про Игната! – Мила прошла и присела на кровать, а затем и прилегла, опираясь на один локоток. Совсем, как в их юности. В этой комнате, за закрытой дверью, они могли часами обсуждать свои секреты, мечты и влюблённости. Сейчас кажется, что это было очeнь-очень давно.
Услышав про Игната, Юле захотелось вздохнуть. Но поинтересовалась у подруги:
– Ты влюбилась?
– Я? – удивилась Милка.
– Да ты что? Я же ради тебя стараюсь!
– Ради меня стараться не надо. Игнат меня совершенно не интересует.
Милка скроила забавную физиономию.
– Вот что ты врешь?
– Не вру. – Юля категорично мотнула гoловой. – Это ты придумываешь на ровном месте то, чего нет.
– И скажешь, что он тебя не волнует? Что кровь не бурлит, когда он на тебя смотрит?
– Мила ткнула в Юлю наманикюренным пальчиком, словно лазeрной указкой. – Смотри, Юлька, родной подруге врёшь!