В тихом омуте

Риз Екатерина

Если это Ваня или Игнат её пугают,им точно несдобровать.

Но за входной дверью, на крыльце, Юлю ожидал сюрприз. В виде бывшего свёкра. Юля открыла дверь, увидела Николая Васильевича,и совсем не обрадовалась. К тому же за его спиной уже высился Ваня, смотрел вопрошающе, а Николай Васильевич на него неoдобрительно косился.

– Всё в порядке, Ваня, – пришлось сказать Юле. Хотя, это показалось немного неловким, будто она отменила команду «фас». По крайней мере, выглядел водитель со статусом охранника готовым наброситься при необходимости на незваного гостя. Открыла пошире дверь и пригласила бывшего свекра пройти, правда, без особого энтузиазма к общению с ним.

Николай Васильевич прошёл, дождался, пока Юля закроет за ним дверь, а подскочивший молодой человек останется снаружи. Смотрел на Юлю неотрывно.

– Игната нет?

– Нет. Он в городе.

– В городе значит…

Юля вдруг поймала себя на любопытной мысли, что нашла еще одну общую черту между сыном и отцом. Оба любят повторять фразы, когда злятся или чем-то недовольны. Ра?ьше не обращала внимания, хотя, раньше она с Игнатом и не общалась.

– ? тебя, смотрю, охраняют.

Юля прошла мимо свекра в комнату, а он следом за ней. По сторонам посматривал, поджимал губы, по всей видимости, недовольный тем, что видел.

В ответ на его замечание, Юля как можно спокойнее пожала плечами.

– Я одна в пустом, старом доме. Меня не охраняют, за мной присматривают.

– Это, значит,и есть твоя работа? Здесь.

Юля остановилась у окна, пришлось повернуться к Николаю Васильевичу лицом, спиной стоять было верхом невоспитанности, хотя встречаться с бывшим свекром глазами, совершенно не хотелось. Он буквально буравил её взглядом,и в нём было столько обвинения, что поневоле становилось стыдно.

– Игнат попросил помочь. Сами понимаете, пустить в дом чужого человека, это весьма недальновидно. Тут столько всего интересного…

– А ты, значит, не чужая?
– перебил её Николай Васильевич.
– И чтo же ты такого сделала, чтобы стать своей?

Юля осторожно втянула в себя воздух, собирая всю свою смелость в кулак. Она не один год не смела даже в глаза свекру взглянуть лишний раз, а уж тем более никогда не спорила и не перечила, с ним и Арсений старался не вступать в открытую конфронтацию, легче былo выслушать и выполнить отцовское наставление, чем спорить. И сейчас Юле было трудно взять и в одну минуту поменять своё отношение, убрать мысленную преграду и начать доказывать свою точку зрения. В которой не было ничего плохого, возможно, она даже окажется правой, вот только Николай Васильевич вряд ли станет её слушать. Он смотрит на неё, как на преступницу и предательницу, хотя, ещё совсем недавно лично вынес её вещи за порог своего дома,и, можно сказать, попрощался.

– Николай Васильевич, вы уверены, что пришли ко мне? Если вы хотите поговорить с сыном, думаю, вам лучше позвонить ему и договориться.

– Мой сын в данный момент дома.

Это замечание неожиданно задело. Будто это её только что в очередной, в тысячный раз, задвинули в самый дальний угол. Юля невольно нахмурилась, вскинула подбородок и взглянула на свекра с вызовом.

– Тогда для чего вы пришли сюда? Узнать, чем я здесь занимаюсь?

– В городе только и разговора, что ты мотаешься всюду с Игнатом! Смею напомнить, что ты мужняя жена!

– Во-первых, никто нигде не мотается. И если мы появляемся вместе в городе,то это наше с Игнатом право. Мы взрослые люди,и никому ничего не должны. В том числe,и Тетериным. А, во-вторых, мы с Арсением разводимся,и я скоро перестану быть его женой. И я смею вам напомнить, Николай Васильевич, что в этом моей вины нет. Ваш сын сам сделал выбор, и перекладывать вину на меня не нужно.

Николай Васильевич её выслушал, кажется, удивился столь пламенной речи, даже головой качнул.

–

Я смотрю,ты изменилась. Смелее стала.

– Не стала, - возразила Юля. – Я такoй всегда и была. Правда, ради вашего сына я старалась стать другой. Послушной женой, вы ведь этого от меня ждали. Самое удивительное, что я сама этого хотела, но Сеня, как выяснилось, заскучал.
– Юля развела руками. – Переубеждать и держать я его не стала. Пусть найдёт себе веселее, красивее и хозяйственнее.

– Да уехала уже эта девка московская. Что ты удила закусила?

– Я не удивлена, что она уехала. Она привыкла жить, чтобы за ней убирали и всё подавали, а не самой этим заниматься. У плиты да с тряпкой маникюр не сохранишь.

– Юлька, ?е дури. Люди-то что скажут? Что ты с Игнатом спуталась?

Юля невольно сделала шаг к свёкру, её просто толкнуло что-то вперёд. Вглядывалась с лицо Николая Васильевича.

– А вы мне расскажите, чем он так плох? Тем, что на вас внешне не похож? Или тем, что с детства привык сам пробиваться? Тем, что упрямый, непримиримый, независимый? Что привык всё сам решать, добиваться своего любыми путями? Николай Васильевич, он вам никого характером своим стрoптивым не напоминает? А вот Сеня похож на Тетериных, светленький, благообразный, и людям придраться не к чему, замечательный представитель семьи Тетериных, хоть на конкурс по удачной генетике выставляй, вот только бесхарактерный. Потому что вырос рядом с отцом, который всё решал за него. Который был упрямым и непримиримым. А если вы изначально ?е нашли в себе смелости взять на себя ответственность, или хотя бы признать ошибку, если считаете Игната ошибкoй, если поставили сына и его мать в такое положение, что им пришлось бороться за желание жить в этом городе, то в чём вы его вините? Это не его поведение вызвало людскую молву, а ваше. Потому что вы были взрослым, а он младенцем. И до сих пор вы его попрекаете тем, что он родился. Вы, в конце концов, взрослый человек!..

– А ты девчонка, которая не смеет взрослого мужика учить!

– Может быть, - не стала спорить Юля, хотя от негодования готова была задохнуться. Сделала назад не шаг, а целых два, отступая от свёкра.
– Зато я сказала вам то, что хотела.

– Я смотрю, давно готовилась.

– Не так уж давно. Но, признаюсь честно, для меня новость о вашем старшем сыне, стала шоком. Мне так долго и старательно рассказывали о том, что Тетерины – эталон семейных ценностей, а всё оказалось очередной мыльной оперой. И Сеня своим поступком лишь подтвердил мои сомнения.
– Юля покачала головой.
– Я не хочу в этом участвовать. Я не хочу прожить жизнь идеальной невесткой, зная, что всё это сплошное притворство. Не хочу, как Алевтина Ивановна не спать ночами, переживая, что обо мне люди скажут. Сочтут меня правильной или нет. Потому что мне всё равно. И в этом спектакле с демонизацией образа Игната в этом городе, я тоже участвовать не хочу. Потому что это смешно и нелепо. Вы и без того вынудили его уехать, оставить здесь мать, лишь бы вашу кристальную репутацию он своими цыганскими кудрями не темнил. И после этого вы называете себя взрослым?

Николай Васильевич, не особо стараясь скрыть своё раздражение, сплюнул с досады. Развернулся, видимо, собираясь уйти, но затем снова повернулся к Юле.

– У тебя муж дома, а ты по чужим домам да мужикам шатаешься. Правильно Аля сказала, что незачем с тобой разговаривать, ты уже себя показaла, но Сенька переживает, а ты…

– А я переживала, пока он гулял и развлекался, а меня выпихивал ночью за порог дома. После этого я не представляю нашей с ним совместной жизни. Я хочу развода.