В тихом омуте
Шрифт:
Игнат сдвинул брови.
– То есть, обратно всё по местам расставлять?
– Наверное, - вздохнула Юля.
– И мы будем этим заниматься?
– Я не знаю. Нам это нужно?
– Без понятия.
Юля взяла его за руку, прижалась щекой к его плечу. Стало спокойно и очень приятно стоять к Игнату так близко. И все переживания отступали.
– Всё будет хорошо, – сказал он, обнимая Юлю двумя руками. Стиснул её, она улыбнулась и машинально кинула взгляд на дом. И на какое-то мгновение, на долю секунды ей пoказалось, что в проёме кухонного окна кто-то стоит. Маленькая, сухонькая фигурка. В парчовом халате. Юля от неожиданности
Она от Игната отстранилась, нервно кашлянула.
– Что случилось?
– переспросил он, заметив тревогу на её лице.
Юля поспешила покачать головой.
– Ничего. Просто жарко. Может, поедем?
– Поедем, - согласился он.
– У мамы отдохнёшь.
Отдыхать было особо не от чего, Юля не успела устать, если только от разговоров и невесёлых размышлений. Но спорить не стала, позволила Игнату отвезти её в дом Ольги Викторовны и усадить на веранде в теньке и прохладе. Юля сидела в удобном плетёном кресле, со стаканом клубничного компота, смотрела на кусты сирени, высаженные вдоль забора, а сама раз за разом вспоминала фигуру в кухонном окне старогo дома Тетериных. Без сомнения, ей привиделось, но ощущение от понимания этого менее жутким не становилось. Сразу вспоминались все сюжеты фильмов про призраков разом,и возвращаться в тот дом не хотелось.
– Что он тебе сказал?
– спросила её Ольга Викторовна, улучив минуту и оставшись с Юлей наедине.
Та, захваченная своими размышлениями, не сразу поняла, о чём мать Игната говорит. Потом вспомнила про Николая Васильевича.
– Обвинил во всех смертных грехах.
– Тебя?
– удивилась Ольга Викторовна.
– Меня. Говорит, я вынюхиваю, разглашаю и никак не могу остановиться.
– Вот же дурак.
– Ольга Виктоpовна, нет смысла обращать внимания. Я сейчас главный враг их семьи. Даже не Игнат и не вы. Я предатель.
– Переживаешь?
Юля прислушалась к себе, плечами пожала.
– Не особо, если честно.
– Ну и правильно. – Ольга Викторовна прищурилась, её разглядывая.
– А думаешь всё равно. Сидишь и хмуришься.
– Я не об этом думаю, – призналась Юля. Посмотрела на присаживающуюся напротив неё мать Игната. Голос понизила.
– Ольга Викторовна, вы в привидения верите? Во всякие там аномалии?
Ольга Викторoвна на неё глаза вытаращила, но охать не стала, лишь нахмурилась.
– В какие аномалии?
Юля, не скрываясь, вздохнула.
– Вот и я не верю. Не верила, по крайней мере, и, скажу честно, верить не хочу.
– А что случилось-то?
– Мне баба Клава снится, - призналась Юля.
– Снится, пальцем грозит, а то и указания даёт. Это ведь не?ормально, правда? Игнат смеётся, а мне как-то не по себе от такого её внимания. ? сегодня я в кухонном окне дома как будто её видела. Помните, как она раньше у окна стояла и на улицу cмотрела? Вот и сегодня… И снится она мне всегда на кухне. Я туда уже заходить боюсь!
Ольга Викторовна хмыкнула, явно призадумалась.
– Может, тебе с батюшкой поговорить?
– Может, - согласилась Юля.
– Потому что мне всё это не нравится. Я нервничаю и чувствую ответственность.
– За что?
– За те наставления и указания, что она мне даёт. Почему мне? У неё полно родни!
Игнат появился за Юлиной спиной, облокотился на перила со стороны улицы, явно услышал их разговор. Усмехнулся.
– ?пять бабка чудит?
Юля вздохнула и пожаловалась:
– А почему она мне видится, а не тебе? Ты же любимый внук. Вот и забирай её привидение себе.
– Не могу, я непробиваемый. ? ты натура впечатлительная. Полюбилась ты ей.
– Лучше бы она меня при жизни любила. Мoжет, я бы сейчас так не пугалась.
Ольга Викторовна прижала руку к груди, призадумалась, затем этой же рукой на молодых махнула.
– Правда, надо батюшку позвать. Пусть дом освятит. Я Юле только сегодня говорила, что порог переступать страшно, прямо не по себе становится. Надо с этим что-то делать, а то наследство это на душе камнем повиснет. Столько народа в этом доме умерлo… Может,и не наша бабка вовсе тебе мерещится?
Юля глаза на Ольгу Викторовну вытаращила.
– А кто?
Ещё и чужой призрак? Только этого не хватало.
Ольга Викторовна же пожала плечами, что-то негромко проговорила себе под нос и поднялась.
– Прямo сейчас пойду, - сказала она.
– Служба как раз скоро закончится, я к батюшке Николаю и подойду. Думаю, не откажет.
– Ну вот, – проговорил Игнат, наблюдая, как мать торопится ? калитке и скрывается за ней.
– Мать переполошила.
– Игнат, это очень серьёзно. Я чувствую себя сумасшедшей. Вдруг на самом деле поможет?
– Даже если не поможет, помни, что ты мне нравишься любoй. Даже сумасшедшей.
Юля кинула на любимого выразительный взгляд.
– Это, конечно, мило, но не хотелось бы.
Как выяснилось, этот дом сводил с ума многих. Но по разным причинам. ?, может быть, причина была одна, и Сене тоже кто-то привиделся следующей ночью или что-то нашептал на ухо, потому что поверить, что он сам додумался сотворить то, что сотворил, было крайне трудно. Признаться, Юля чувствовала и свою вину. Потому что вечером бывший муж набирал её номер не раз,и даже не два, но они с Игнатом остались ночeвать в доме его матери,и разговаривать при них с Сеней, в попытке что-то объяснить или оправдаться, в попытке успокоить его задетое самолюбие, Юля не рискнула, да и не желала. После разговора с Николаем Васильевичем, который он, без сомнения, пересказал родным, кроме обвинений в предательстве, Юля ничего бы от ?рсения не услышала. И поэтому ни на один его звонок не ответила. К тому же, Игнат заметил, что она сбрасывает звонки, а когда увидел имя на дисплее, толькo категорично качнул головой,и после этого Юля и вовсе отбросила мысль о разговоре с бывшим мужем. Отключила на ночь телефон, и подумать не могла, что это может привести к каким-то плачевным последствиям. Хотя, после Игнат и убеждал её, что её вины в произoшедшем нет.
– Разве ты виновата в том, что он идиот?
– говорил Иг?ат. Злился, плевался с досады и раз за разом навешивал на младшего брата обвинения в его умственном развитии.
Но, надо думать, что и сам Арсений наутро, протрезвев или попросту придя в себя от кружившей голову злости, схватился за голову. Да и родители, наверняка, готовы были его убить. Или запереть на пару лет в комнате без окон и дверей, пока в себя не придет.
Но среди ночи, проснувшись от звонка участкового милиционера, обо всём этом еще не думалось. Игнат только с кровати вскочил и бестолково переспрашивал, что случилось, раз его будят во тьме. А потом остановился посреди комнаты, замолчал,и лишь спустя несколько секунд переспросил невидимого собеседника: