В тишине космоса нам не рады
Шрифт:
И вот однажды ночью над поселением колонистов раздался тихий, но отчетливый гул снижающегося корабля. Над колонией с воем пронесся факел, длиной примерно метров семьсот, и скрылся за лесом Затем был удар, явно выдающий произошедшее крушение и вспышка детонации. Выбежавшие на шум разумные быстро обнаружили место крушения по зареву пожара и двинулись в ту сторону с фонариками и оружием, движимые любопытством. Все же, рухнуть в их глуши мог кто угодно. Надо помочь.
Благо корабль упал всего в нескольких километрах, пропахав корпусом лес и оставив более чем четкие свидетельства. А пожар помог определить направление.
— Эй, кто это? Чья это посудина?
И действительно, чья? аккуратные, словно литые округлые обводы корпуса совершенно не привычны для кораблей Цитадели. На батарианский тоже не похоже. А кораблей ковенанта никто из них никогда и не видел.
— Никогда таких кораблей не видел, — произнес турианец, освещая фонариком автомата незнакомый корпус корабля. Фиолетовый, похожий на морское животное, смявший деревья, но на вид почти целый. Из трещин и броне, до которой добрался отряд, идет желтоватый туман. Батарианец, подошедший поближе и проведший пальцами по трещине, закашлялся. Воняет.
— Что, кха, это за гадость, кха, — сделав пару шагов назад, он отплевался, и добавил, — эта дрянь забивает легкие, дышать невозможно. Если внутри так же, они там задохнутся все.
Неожиданно другой батарианец вскинул оружие.
— Тихо! Вы слышали это?
Отряд тут же напрягся, вслушиваясь в треск горящей древесины и шипение.
— Что? Стоп, тихо!
И они услышали. Шелест. Тихий, монотонный, и совершенно непонятный. Попытки осветить пространство вокруг к разгадке не приблизили, хотя где-то во тьме снова раздался шелест. А затем хлюпание, словно шаги. Оружие тут же было направлено на звук.
— Кто здесь? Покажись немедленно! — потребовал турианец, — или я буду стрелять. Что?
Он дал очередь в упор, когда раздувшаяся желтая фигура в незнакомой броне резким прыжком с десятка метров оказалась прямо перед ним. Фигура пальбу в живот проигнорировала, разбрызгивая желтую жижу и плоть от попаданий, а затем нанесла размашистый удар конечностью с хлыстами. От удара турианец осел в грязь, а на нагруднике остались заметные вмятины. Которые, не будь защиты, просто убили бы его. Дыхание сбилось, такой силы был удар, но опытный солдат прохрипел:
— Огонь! Убейте его! — ополченцы начали стрелять, выискивая фонариками движение, высвечивая все новых и новых раздутых тварей.
И пули они игнорируют. Сверху, с корпуса корабля, спрыгнули новые враги. И новые. Десять. Двадцать. Пятьдесят. Затем с корпуса корабля на защищающихся посыпался живой ковер из плоти.
Батарианец заорал, покрытый маленькими живыми мешками с кучей щупалец, и острыми клювами и под шелест многочисленных лапок прогрызающих себе путь внутрь организма. Но крики обратились в хрип, затем затихли. А затем защитники, став такими же раздувшимися существами, встали и отправились обратно, к колонии, повинуясь воле своего нового, коллективного разума. И вскоре криками наполнилась колония.
Единственный корабль, попытавшийся стартовать с колонии, был подорван плазменной вспышкой с упавшего корабля, и разбился в нескольких километрах. Это спасло тех, кто на нем
Раздутые фигуры, перебив жителей, разбрелись, разыскивая биомассу и обладателей нервных систем. В их разумах сложился конструкт, который им надлежит создать и план, как именно это сделать.
Могильный разум, который необходимо создать. Они не знали зачем, они не понимали, что они делают. Но точно были уверены, что необходимо. Паразиту нужно питаться и расти. Это их предназначение. Разумные вокруг — то, что нужно.
* * *
А в пространстве ковенанта происходил штурм храма Саншайуум. Жрецы, пусть и привыкшие полагаться в защите на другие расы Ковенанта, свой храм, свой мир защищают яростно. Но бессмысленно. Сангхейли и их сторонники были в бешенстве. Ведь они оказались на планете, которая, по всем хроникам, давно уже не существует. Жрецы солгали им, жрецы скрыли мир, оставив себе место, чтобы спрятаться.
И когда ковенант начал разрушаться, попытались скрыться от ответственности именно здесь. Этот мир не подвергали бомбардировке. Был проведен рейд на «Высшее Милосердие», где, в покоях Иерархов, были найдены нужные координаты. И которые им вполне себе продали люди.
Их машина насмешливо уточнила, действительно ли они верят, что Саншайуум жили на планете, диаметром в три сотни километров? И если да, как они вообще смогли построить цивилизацию, такие наивные. Гнев воинов был силен, но лидеры Мечей Сангхейлиоса решили сначала выяснить правду, а потом уже решать, кто виновен и кого следует за это наказать. И сейчас на виновников обрушился весь их гнев.
Тел’Вадам, расстреляв из лучевого карабина прятавшегося за углом воина саншайуум, забежал в проход. Рядом мелькнула прозрачная тень элита в желтой броне, с клинком и плазменной винтовкой.
— Они сопротивляются. Яростно. Защищают это место. Что мы здесь ищем?
И это действительно неожиданный сангхейли. Предполагалось, что Врас Таркох в качестве капитана носителя штурмует мир людей по приказу тогда еще Иерархов. Но, похоже, новости достигли и их. И это радостно, так как Врас сильный воин. Тел’Вадам ответил:
— Рад, что ты с нами, Врас. Здесь резиденция пророка Скорби. Скрытая от всех. Трусы! Возможно мы узнаем, почему Пророки предали нас, ушли в Великое Путешествие сами, бросив всех. И почему не пожелали держать ответ за это предательство.
Вопрос, который легко и быстро расколол Ковенант. А когда сангхейли, на правах защитников, потребовали ответов, эти жрецы… Они в грубой форме потребовали оставить их. И вообще уйти со священной планеты, не осквернять её своим присутствием! Какая наглость!
Чтобы скрыть информацию, или не знали сами, никого это уже не интересовало. Они заплатят. И ответят.
Тяжесть предательства была велика, отказ отвечать привел силы Ковенанта в ярость. Особенно после рейда на Столицу, которую так и не нашли. Только людей, отдавшим им ответы. Ответы, в которые никто верить не хотел, но которые с каждым шагом всё подтверждались. Планета саншайуум цела, а «Высшее Милосердие» сделано из случайного планетоида, взятого неизвестно где. И это поколебало их уверенность. Но вселило гнев и разожгло решимость получить ответы любой ценой.