В тишине космоса нам не рады
Шрифт:
Рейсовый транспорт с гулом пронесся над верхушками деревьев, зависая над заранее расчищенной поляной. А у бабули прям вдохновение проснулось, она в лучших традициях десанта прорычала:
— Мы на месте! Две минуты на разгрузку, салаги, слюнявчики забираем с собой! Кто останется, тот погиб при выполнении задачи! Пошли-пошли-пошли! Не спать, крысы сухопутные, или жопы в дверь не пролазят? Так пинком надо, ускорение придать! Живее, пока я помогать не пришла!
Начались хаос и анархия, по большей части. Те, у кого родные военные или же есть знакомые, заранее выяснили чего ждать, из вещей имели
Нашлись те, кто путался под ногами, у кого было несколько сумок, или парочка тех, кто сначала выскочил, потом побежал за вещами, создавая столпотворение в проходе. Я, глядя через камеры в салоне на этот цирк, спросила:
— Как думаете, Клавдия Васильевна, сколько груза останется?
Та посмотрела, повздыхала и ответила:
— Треть. Постройся они цепочкой, выгрузили бы всё, даже так. А так треть, — и добавила по связи, — осталась минута. Вы там покурить остановились, салаги?
Хотя прошли уже две с половиной минуты, хм.
Цирк продолжился. А точнее хаос и анархия.
— Будет им урок кооперации.
Женщина кивнула. Дело в том, что, как и «пеликаны», транспорт завис в полуметре над площадкой. Не такая большая высота, если подумать, но если бегать куда и обратно за забытыми вещами на таймер, необходимость залазить и слазить очень мешает. А баба Клава считает.
— Десять! Девять! Восемь! — под панически высыпавшихся из салона, падающих друг на друга с сумками и мешающих подняться подростков, — Три! Две! Одна! Взлёт!
В итоге около трети вещей остались в трюме, как и одна из двух радиостанций. Надо будет Миранде баллов накинуть, если она с подружками, которые прилипли к ней по причине отца-капитана (и практических знаний, что делать и чего ждать от таких вот мероприятий) сумеет упереть рацию из-под носа выбранной «полиции». Всё же станция их (отряда школьников) метод получать актуальную информацию, точки эвакуации, например.
Правда еще есть карта, которую тайно получила староста, содержащая вообще все координаты, и которую нельзя показывать по легенде её собственного задания, и некоторые другие источники информации. Все же никто не хотел заставлять подростков страдать, только слегка понервничать. И нычки с запасами на территории тоже есть, если найдут.
Но это будет потом. Все же у нас есть неделя, чтобы развлечься над людьми. Немного садизма им пригодится. В свободное от прочих задач время, это не мой приоритет.
13. Мы силы добра
Инстант, осталось 6.
Со следующей главы вернется капитан Ворхесс.
Джейкоб Райес закончил калибровку сканирующего оборудования, поглядывая на свою коллегу и начальницу.
За долгую жизнь Джейкоб Райес видел самых разных женщин. Использующих свою внешность, притягательных. Властных, вызывающих уважение или опасение, охотниц и жертв, предлагающих мужчине (или нет) на них поохотиться. Дана его пугает и вызывает желание спрятаться в тестовом бункере, в котором ученый
После того, как их научную группу выгрузили на тестовый полигон «Сахара», она потратила трое суток с перерывами на сон на подготовку оборудования к тестам. Эта женщина его пугает. Нет, она пугает всех, кто её встречает.
Вы когда-нибудь видели безумного ученого? Не киношного клоуна, который что-то создает хаотичными движениями в странном механизме под инфернальный хохот, нет. Безумный или злой ученый знает, что делает. Он, а в случае Джейкоба она, творит свою симфонию разрушения. Не глядя на мнение окружающих, презирая его, если окружающие пытаются мешать.
Дана жаждет не научных степеней, ей хочется собрать машину смерти. Это маньяк в белом халате, испытывающий детский восторг, когда перегруженный нейтронами водород в результате реакции обращает в плазму всё вокруг себя.
Гравитация, которая корежит пространство, заставляет её пританцовывать, а плазменный миномет на основе «вепря», совершенно непредсказуемый из-за подвижности полноприводной машины, заряжает позитивом и жаждой деятельности. И петь, она начинает петь:
— Спи моя радость усни…
В морге погасли огни…
Трупы на полках лежат…
Мухи над ними жужжат…
Как в таких условиях работать взрослому нормальному и адекватному мужчине? Непонятно. И ведь отказаться нельзя, он сам согласился на такие условия. И на попытку возмутиться ему об этом вежливо, но четко напомнили. Сам согласился, теперь работай.
И вот сейчас, когда девушка готовит к тесту ранцевый излучатель, за ней приходится присматривать. Она же в лабораторном халате начнет вне бункера испытания, не удержится! Прямо сейчас женщина в халате находится в тестовой зоне, готовит устройство, хотя могла бы использовать роботов. Но ей, видите ли, медленно, она всё рассчитала! Вот что с ней делать, а?
— Костюм радиологической защиты, Дана. Он необходим для этого теста. Не забывайте об этом.
Девушка, настраивающая оружие в тестовой зоне (хорошо хоть без бака с активным веществом), даже не обернулась.
— Мы оба знаем, Джейкоб, что я соблюдаю регламент. И что наше устройство почти готово. Вы бывали на передовой? Видели остекление?
Мужчину передернуло. Нет, он не был, но на фантазию и понимание процессов не жаловался. Что плазма делает с материей, знает и даже видел благодаря тестам плазменного миномёта.
— Нет, я не был. Мне не нужно.
Тогда женщина пожала плечами, продолжая работу. На всякий случай сидящий в защитном бункере Джейкоб сверился с данными, всё в норме. Излучения нет, в тестовой зоне безопасно. А вот Дана подумала и добавила:
— Я была. И это восхитительно, видеть, когда в пламени исчезает всё. Нет ни криков о помощи, ничего, жар убивает и испаряет тела мгновенно, сплавляет здания и их обитателей воедино. Очищение, — мужчина сглотнул, прекрасно понимая, о чем речь, — Вы знали, что ковенант вокруг убийства нас с вами устроил целую религию? Они выжигают слова на поверхности остекленных миров. Рассказывая, во имя чего мы должны умереть.