В то далекое лето

Адян Левон

От порыва ветра из густых ее золотистых волос одна прядь падает на лоб. Изящным движением головы девушка откидывает прядь обратно и говорит:

– Пойдем?

– Пошли! – отвечаю я по-взрослому, беру у девушки чемодан и, молча, иду впереди нее. Чемодан не очень-то и тяжелый, одним пальцем могу его поднять.

– А где грузовик? – спрашиваю я, обернувшись к девушке, – здесь грузовик стоял.

– Кажется, уехал на гумно разгружаться, наверное, опаздывал, – безразлично ответила девушка, –

люблю ходить пешком.

Ну, раз так, пошли пешком. Мне без разницы. Но чувствую. что она что-то от меня скрывает. Интересно, чья была машина? Кажется, Армена был грузовик. Номера не были видны.

– А что за грузовик был, не помнишь?

– К несчастью, не помню, – искоса поглядывая на меня, прищурившись, улыбается она и, умышленно меняя тему, добавляет, – в другом месте тебя увидела бы, не узнала, Абик, ты очень изменился.

Наверное, за все время моего существования мне впервые не понравилось это – "Абик". Вроде, звучит нежно, но в то же время, есть в этом что-то издевательское. И я говорю:

– Меня зовут не Абик.

– Как же так? – удивляется она, – а как?

– Не Абик. – повторяю я уверенно , и сам не знаю, зачем даже немного сердито. – Меня зовут не Абик. а Айрапет…В моем свидетельстве о рождении так и написано – Восканян Айрапет.

Девушка, неожиданно, начинает смеяться. Немного наклонив голову, она смеется радостно и громко. В ее смехе на мгновение тонут шелест листьев и журчание речки Барак Джур. Потом она, прикусив белоснежными зубами губу, улыбчиво смотрит на меня:

– Ты чудесный мальчик, Абик, – наконец выговаривает она…

Снова "Абик"… Я останавливаюсь, смотрю на нее. Она, будто, разговаривает с маленьким ребенком. Я хочу повторно культурно напомнить ей мое настоящее имя, но девушка, будто, читает мои мысли:

– Нет, – говорит она, – Айрапет длинное имя, мне больше нравится "Абик"…

Ее большие глаза блестят непонятным блеском, не то с просьбой, не то с издевкой…Ну, попробуй устоять перед этим взглядом…И я говорю:

– Ладно. зови, как тебе нравится., – улыбаюсь откровенно, – тебе можно…

– Благодарю, у тебя доброе сердце, Абик.

Это невероятно. Теперь уже мне нравится имя Абик. Наверное, я даже обижусь, если она вдруг захочет назвать меня моим полным именем. Нет, очень интересна и удивительна жизнь наша…

Я, не чувствуя тяжести чемодана, иду впереди, но не намного, а так, чтобы суметь время от времени тайком поглядывать на нее.

Мне неудобно спрашивать у нее, кто она, откуда приехала, и почему позвали именно меня? И кто этот водитель грузовика, откуда он знает меня? Может, из соседнего села? И, все-таки, удивительно… Ничего, если будет нужно, она сама скажет.

Девушка смотрит то в сторону отдаленных гор, куда уже село солнце, то останавливается

и, полными слез глазами, смотрит на дорогу, которая выходит из ущелья, погружающегося в темноту. Я тоже оборачиваюсь и смотрю в сторону ущелья.

– Воон, Тартарское ущелье, – говорю я, чтобы прервать молчание…

– Где? – девушка слегка касается моей руки, обдавая меня приятным ароматом духов. Она опять привычным движением головы откидывает со лба прядь волос и, напрягая внимание, спрашивает: – Где? Я ничего не вижу.

– Отсюда не видно. Вон, посмотри туда. Видишь, там за перевалом глубокое ущелье в густом тумане? По этому ущелью, через леса течет река Тартар. Бывает, с ребятами ходим купаться в реке или ловить рыбу. А по ту сторону Тартара – гора Мрав …

Горы и ущелья, поля и леса покрылись нежной вечерней вуалью, временами глухо перекликаются ночные птицы, а там, далеко, как сказочное явление, стоит гора Мрав, купаясь в последних золотистых лучах уходящего солнца…

Девушка долго смотрит поверх бесконечных гор и ущелий в сторону Мрав-сара.

– Боже мой, какой красивый край…– сама себе, только губами, шепчет девушка, не отрывая взгляда от горы, и так же, глядя вдаль, говорит: – Удивительно, почему я раньше всего этого не замечала?

– Когда?

Вместо того, чтобы ответить на мой вопрос, она неожиданно говорит:

– Сколько тебе лет, Абик?

– Мой отец говорит, что уже не маленький, – пробую я отшутиться.

– Ясно, – кивает головой девушка. – Одно время я тоже была не маленькой. Я сейчас тоже не маленькая, так ведь , Абик? Ты согласен со мной?

– Согласен, – откровенно улыбаюсь я и не знаю, зачем, говорю:

– Наше село красивое. Во всем мире такого села нет. А осенью оно исключительно красивое.

– Осенью везде красиво , – говорит девушка.

– Не знаю, – пожимаю плечами, – осенью я нигде не был, в школу хожу.

Мы входим в ущелье, некоторое время идем молча, где-то, в глубине леса, тоскливо кричит сова, видно, готовится к ночной охоте. Её жуткий крик может, с непривычки, навести на человека ужас. Может, поэтому, девушка легонько касается рукой моего плеча и вполголоса говорит:

– Как ужасно… Это кто так закричал?

– Ночная сова, – говорю я безразличным тоном, – ничего страшного нет. А у вас что, нету сов?

– Нет, – непонятно, зачем, стонет она. – У нас не бывает. Я родилась очень далеко отсюда, за тысячу ущелий и гор. Ты хорошо знаешь географию? – неожиданно спрашивает девушка.

– Конечно, – моментально отвечаю я.

– Я родилась там, где самое большое в мире озеро и самое маленькое море. Там есть город, похожий на Неаполь. даже красивее, чем Неаполь. В этом городе я родилась, и у нас не бывает сов.