В твоё доверие. По рукоять
Шрифт:
– Я… Сама не знаю.
– Ты понимаешь, что такое начало не сулит тебе ничего перспективного? Прошло всего лишь три недели, как ты оказалась среди здесь, и из них пятнадцать дней ты в лазарете, Гамильтон. Дальше будет только сложнее: метание ножей, огнестрел… – всё в той же манере продолжил Лэн.
– Да.
– Что «да»?
– Не так я себе представляла всё это… – я прочистила горло и, продолжая буравить потолок, старательно не смотрела на инструктора. – Почти смирилась с тем, что попаду в береговую охрану.
Не то что бы назначение
Всё-таки, не этого мне хотелось на Островах.
Впрочем… Сама виновата.
Или, скорее, чтобы уж совсем не опуститься на чёрное дно демотивации – только от меня самой всё и зависело. Буду продолжать так сливать рукопашные бои – могу даже и не жаловаться дальше.
– Мне важно, чтобы все определенные под моё руководство и подготовку новобранцы показали себя достойно, – Лэн встал и, ещё раз окинув меня серьёзным взглядом, направился к двери. – После моих тренировок никто не попадает в береговую охрану.
И перед тем как уйти, он бросил напоследок:
– Чтобы к утру была на ногах, боец.
***
Все мои движения были пронизаны отголосками не до конца прошедшей боли, и элементарно поставить поднос с едой на стол далось с трудом.
– А вот и наша Тихоня явилась, – лукаво подмигнула мне Шайло, с которой я также успела познакомиться и теперь по соседству делила спальное место. – Снова отдыхала в лазарете?
Она подвинулась, чтобы я села рядом, и беззлобно усмехнулась, когда я, кряхтя, наконец-то опустила своё бренное тело на скамью.
– Грейс, мне жаль, что так вышло… – сидящий напротив Крис посмотрел виноватым взглядом.
Единственный человек в группе, который звал меня по имени. И Крис, и Шайло оказались на редкость приятными людьми: уже на пароме тогда, три недели назад, между нами завязалось общение.
Шайло приняла решение попробовать себя в «Тиррарии» наперекор предрассудкам: в ее большой семье в основном рождались девочки, и почти все сестры Шайло намеренно выбирали «легкие» женские профессии. Мотив переезда Криса был глубже – когда-то его лучший друг служил на Островах. И в память о его смерти от заражения криптококком Крис решил поставить на кон всё.
В расспросы и детали я не лезла. Во-первых, потому что свои мотивы я скрывала тщательнее, обходясь в первые дни общения, когда эта тема часто поднималась, дипломатическими фразами. Во-вторых, потому что сами ребята не особо лезли в душу.
– Брось… – серьёзно ответила я. – Меня избили почти все за эти недели, и даже Шайло уложила бы меня на лопатки.
– Эй! – театрально возмутилась она, без зазрения совести ткнув меня в плечо, на котором, надо сказать, были множественные незажившие синяки. – То есть списываешь меня со счетов из-за роста и комплекции?
Я с вымученной улыбкой уткнулась в
Стиснув зубы и еле сдержав судорожный вдох, я выгнула позвоночник. Снова почувствовав себя мишенью для битья, осторожно повернула голову, чтобы посмотреть на нарушителя моего личного пространства.
– Хреновый был бой, Гамильтон.
Этот назидательный, слегка язвительный тон мог принадлежать только одну человеку. Как и пренебрежительный тычок в плечо.
Норду.
Норду Эммерсону.
Тому самому незнакомцу, давшему мне сыворотку. Сейчас проходившему подготовку в нашей группе. Я угрюмо, но коротко взглянула на него, обернувшись.
Один из…
Талантливейших. Сильнейших. Жестоких.
Первое впечатление меня не обмануло.
Я мало что о нем смогла узнать за эти дни в Штабе, повода вновь завязать разговор не было – пока: Эммерсон был скрытен, не так уж и дружелюбен и крайне амбициозен. Иногда казалось, что ничего, кроме физподготовки и желания вырваться вперед, его больше не интересовало.
Богов на Материке у нас более не было: после Катаклизма были не в почете. Но я часто думала за эти недели: «Не приведи Господь встать с Эммерсоном в спарринг…». Лэндон, очевидно, хоть в этом меня жалел – подобной милости пока действительно удавалось избегать.
Но если это произойдет… Когда это произойдет, это будет концом всему. Не думаю, что Норд – суровое звучное имя ему более чем подходило – станет поддаваться на ринге и делать поблажки.
А вот прошлое Эммерсона не подходило ему совсем: когда я случайно услышала за столом неделю назад, что он бывший сотрудник Научного звена на Материке, тут же поперхнулась кофе. Зато это объясняло наличие двух ампул сыворотки тогда в Центре: связи, рычаги давления и лоббирование интересов через «своих» после Катаклизма совершенно никуда не делись. И, очевидно, Норд этим пользовался. Только вот ответов на вопросы, зачем ему в принципе была нужна запасная и для чего он так великодушно поделился ею со мной, у меня все еще не было.
Я не особо стремилась их получить, удовлетворившись отсутствием общения с Нордом в принципе. По сути, это было единственным проявлением его… нет, не доброты. Лояльности. За все это время, и не только ко мне, но и к остальным. Эммерсон уж точно не оставлял впечатление человека великодушного и добродетельного.
Хотя иногда… Трудно признаться себе в этом, но иногда я намеренно сама выискивала его среди остальных в зале. Не знаю зачем. Чувство – «я перед ним в долгу»?.. Нравились его изредка бросаемые долгие взгляды на меня?