Шрифт:
«Белый халат». Врачам, первыми принявшими на себя COVID-19 посвящается. 2020 г.
«2.27. Почему ты не спишь?»
Рука на плечо опустилась.
Он вздрогнул. И лишь отстранился в тиши:
«Сама ты бы лучше ложилась…»
И голову тяжко на стол опустил,
Ногами босыми качая.
«Какая по счету?! Сколько ты пил?!»
«Не пил… Ты про кофе? Восьмая.»
«Да что же с тобой не молчи, расскажи!
Что там у вас
Мой муж, будто месяц уж дома не жил.
И места себе не находит!»
Он вздрогнул ещё раз, как будто замерз:
«Там холод в больничной палате.
Водитель сейчас снова вон не довез…
А знаешь там сколько их за день?»
И голос его растворяясь в ночи
Был ужасающе громок:
«Вчера вот ещё…» – «Андрей замолчи!»
«Один ведь из них был ребёнок…
А позавчера я дежурил два дня.
Их было 107 пациентов.
Я видел, как падали с ног доктора,
Едва проходил пересменок.
Сегодня не сплю – меня сон разбудил.
В котором я был с ними рядом.
Я как и вчера, их откачивал бы.
И Ленка, и Вера с Асхадом.
И вдруг, осознав, что теряем его,
Я звал кардиолога дико.
И маску пытался надеть на лицо.
А тот ИВЛ был разбитым.
Я помню, во сне очень долго кричал,
Что надо спасать только нечем.
Проснулся и понял, что этот кошмар,
Не месяцы длится а вечность.»
Присела на стул рядом нервно жена,
Рукой зажигалкою клацнув
«Андрей, ну пожалуйста… Ты бы поспал…
Всё это ведь очень опасно.»
Мобильный в кармане опять зазвонил:
«Да. Понял. Уже одеваюсь.»
И кофе из чашки он залпом допил.
Из-за стола поднимаясь.
«Андрей…» – «Не сейчас. Мне пора, я пойду.
Ребята уже там, на смене.»
«Сколько звонков?» – «47. Как в бреду.
Господь только дай нам терпенья.»
Сквозь штору прорвался в ночи яркий свет.
Отблески синего с красным.
Сигналок соседей вой разбудил.
«Андрей! Только помни про маску!»
И синий комбез с ярким алым крестом,
Исчез за парадной дверью.
Четвёртый этаж. Старый сталинский дом.
И снег как назло стал метелью.
Квартира. 3.20 стоит тишина.
Немного на небе светает.
Она у окна. Молчалива. Одна.
Молитву за мужа читает.
И просит о том, чтобы в следующий раз –
Успели. Доехали вовремя.
И чтобы спасли, чтоб хватило секунд.
Чтоб плач не разнесся по комнатам.
И чтобы в том свете неоновых ламп.
Диагноз не стал бы пролклятьем.
И чтобы домой возвратились они.
Те люди, что в белом халате.
Без
Я в этой жизни насмотрелся
И натерпелся до@уя
Когда уже обратно примет
Земля?
Случай в сквере. 2018 г.
Я шёл по скверу, погруженный в свои мысли.
Кредит как оплатить, откуда денег взять?
Работы вал, не спать все выходные.
Нет времени не то чтоб отоспаться, даже почитать.
Такое состояние в моей душе пустое было,
И я на лавочке присел немного отдохнуть.
Повесил голову, взгляд, в землю опустив унылый.
Задумался, что дальше? В чём же дела суть?
В густом потоке этих серых мыслей,
Я не заметил даже, когда солнца свет,
Немного тень от силуэта заслонила.
– Не занято? – Я только головой махнул в ответ.
И мельком посмотрел на человека,
Что рядом в тот момент со мной присел.
Примерно тот же возраст. Парень в джинсах и футболке.
Но что-то в нём другое я ещё узрел.
Глаза. Спокойные и чистые как небо.
Небрит и чуточку волос на голове седых.
Он молча просто наслаждался светом.
Что лился из-за крыш домов холодных и пустых.
Его вопрос меня немного ошарашил.
Да что вопрос, сам факт того, что он тогда сказал.
Он посмотрел, мне показалось, прямо в душу.
И произнёс: «Ты сам-то от чего устал?»
Я потерялся даже что ответить.
А он, увидев это, просто помолчал.
Я, наконец, слова нашёл, и от чего-то честно,
Как мог короче незнакомцу о проблемах рассказал.
Что нет работы толком тут хорошей.
Что сложно одному тащить семью.
Что сложно сдерживать агрессию порою.
И денег вечно не хватает, хоть в петлю.
Он оборвал меня на этом полуслове.
«Ты больше, брат, так никогда не говори.
Я расскажу тебе сейчас историю простую.
Она, глядишь, уймёт те боли что внутри.
Тебе годков-то сколько?» – «Двадцать восемь.»
«А я на год моложе. Двадцать семь.
Я отслужил уже и видит Бог, в «горячке» осень
Мне не забыть уж никогда совсем…
Служил я с самым близким своим другом.
Под Ашхабадом как-то помню, вспыхнул бой
Мой друг погиб от пули злой и встречной.
А знаешь почему? Меня прикрыл собой.
Когда домой вернулся, ни работы,
Ни денег, ни семьи, да ничего.
Я пил тогда, по-моему, полгода,
А может больше. Я не помню если честно-то.