В Венесуэле скучно без оружия
Шрифт:
– План у нас такой, – перешла к сути Долорес. – Под видом таможенного досмотра мы задерживаем Худлума в аэропорту и увозим к себе. Во время блиц-допроса наши специалисты постараются выжать из него максимум информации. После чего мы пошлем в «Корону» нашего человека, который должен выйти на заговорщиков.
– Как он это сделает? – поинтересовался Роман.
– Исходя из переговоров между Рамеро и американцем, они сами выйдут на него, – отвечала Долорес. – Ему останется только ждать.
– Логично. Вы все продумали.
– Как видите, – кивнула
– Какова моя роль?
Его вопрос заставил Долорес на секунду замолчать.
– Честно говоря, я ее не совсем понимаю, – осторожно ответила она.
У Романа округлились глаза. Если местный майор безопасности ее «не совсем понимает», то что остается делать ему?
– И все таки, – потребовал он.
– Ну, – пожала плечами майор Эсперанце, – поскольку запись была предоставлена российской стороной, то мы не будем возражать против вашего присутствия… в качестве наблюдателя.
Так вот откуда было пренебрежение на аэродроме, сообразил Роман. Ему тут отведена роль всего лишь наблюдателя, то есть человека заведомо лишнего.
Ну что ж, нельзя сказать, что он был этим сильно огорчен. Более того, это как раз совпадало с его планами. Он ведь мечтал побездельничать пару деньков за казенный счет, и, кажется, эта мечта сбылась. И даже ничего не надо врать Дубинину. Это, мол, местные власти не дают работать, а против власти не попрешь. Присмотрим, конечно, за ними, для этого мы и посланы. Но сами влезть в процесс не сможем, такие дела.
– Хорошо, – кивнул он, глядя в черные глаза Долорес, – я согласен.
По смуглому лицу Долорес пробежала легкая тень подозрения. Во-первых, русский что-то слишком быстро согласился со своим незавидным статусом. Во-вторых, на роль наблюдателя отлично подошел бы местный атташе, и незачем было присылать специального агента. В-третьих, нет ли в этом какого-то подвоха?
Но подозрения быстро оставили Долорес, стоило ей повнимательнее взглянуть на «специального агента», как-то уж слишком привольно расположившегося на заднем сиденье. Ни его поза, ни внешний вид никак не вязались с представлением о могучем северном партнере, который авторитетно сует свой нос во все, что бы ни происходило в мире. Долорес ожидала, что из самолета выйдет хмурый крепыш и тут же начнет раздавать властные директивы. Но этот субтильный щеголь производил впечатление сибарита и бабника, которому было мало дела до происходящего и который искренне – в этом майор Эсперанце не сомневалась – обрадовался своему пассивному участию в операции.
Должно быть, решила Долорес, русским безразлично, кто будет пребывать у власти в Венесуэле. А раз так, нечего с этим субъектом и церемониться.
– Это Каракас? – спросил Роман, разглядывая живописные кварталы, тянувшиеся вдоль шоссе.
Нищенские домики, наползая друг на друга, гроздьями лепились к обступившим дорогу скалам. Казалось, они были сделаны из того, что первое подвернулось под руку, будь то кусок кирпича, лист фанеры или циновка.
– Это ранчитос, – без особого энтузиазма ответила Долорес. –
– Угу, – кивнул Роман, слыша холодок в голосе прекрасного майора безопасности и отчасти понимая, что явилось тому причиной.
Но он давно взял за правило не обращать внимания на перепады в настроении женщин. По большей своей части, перепады эти зиждились на сущей чепухе, вникать в которую Роман Евгеньевич нисколько не желал. Насильно мил не будешь, а портить себе кровь по пустякам – удел слабаков и подкаблучников, с коими спецагент уж точно не имел ничего общего.
Впереди показались небоскребы не хуже американских. Машина плавно свернула на шикарную развязку и втянулась в поток городского транспорта.
Роман, приятно удивленный, вертел головой. Он и не думал, что попадет в современный мегаполис. Сказать по правде, в Южной Америке ему доводилось бывать лишь однажды, и то это были фавелы Бразилии, где обитали уголовники всех мастей, а атмосфера насыщена нищетой и страхом. А тут широкие авеню, огромные здания из стекла и бетона, ухоженные скверы. Правда, на дорогах полно допотопных автомобилей, а на тротуарах – масса мелких уличных торговцев. Но картины это не портило и только добавляло колорита в обличье города.
– Это кто? – с азартом добросовестного туриста спросил Роман, увидев на одной из площадей гигантскую статую.
– Боливар, – коротко ответила Долорес.
– Судя по размеру, страна обязана ему многим, – пошутил Роман.
– Да, – сухо подтвердила Долорес.
Роман хотел продолжить в том же духе, но, уловив в зеркале не очень дружелюбный взор водителя, воздержался от своего намерения.
– Куда мы едем? – поинтересовался он.
– В Управление. Я должна представить вас своему начальству.
– А потом?
– Потом мы доставим вас в российское посольство. Или, если желаете, мы поселим вас на нашей служебной квартире, где вы сможете отдохнуть. А в посольство…
– Второй вариант предпочтительнее, – быстро перебил ее Роман.
Долорес удивленно глянула на него.
– Вы не хотите встретиться с земляками?
– Не хочу.
Долорес дернула плечом.
– Как знаете.
Они подъехали к тяжеловесному кирпичному зданию, все окна которого были оборудованы массивными решетками. Во внутренний дворик их пропустили только после того, как Долорес показала свое удостоверение.
– Это наше Управление, – сказала она не без тайной гордости.
– Могли бы не говорить, – вздохнул Роман, выходя из машины.
Каракас, 18 сентября
В одном из кабинетов на втором этаже их встретил высокий, представительный мужчина в форме. Он протянул Роману руку и улыбнулся, обнажив белейшие зубы.
– Генерал Торрес. – сказал он по-русски.
Как видно, русский здесь был в ходу. И хотя Роман мог довольно сносно изъясняться на испанском языке, говорить на своем ему было, безусловно, удобнее. К тому же это тешило его самолюбие патриота.