В Венесуэле скучно без оружия
Шрифт:
– Подсказал бы, как.
– Что-нибудь придумаешь. До утра время есть, а утро – оно вечера мудренее.
– Угу…
Роман задумался. Похоже, выбора у него не было. А раз так, надо напоследок порадоваться жизни. А то объехал полмира, а всего и было удовольствий, что выпил теплой водки в нью-йоркском аэропорту.
– Как насчет финансов? – спросил он.
– На твою карточку перечислено две тысячи долларов, – сообщил Дубинин..
– Американских?
– Их самых. Но ты там все же поаккуратнее. Нечего казенными деньгами сорить.
–
Однако Дубинина его возмущение, как всегда, оставило равнодушным.
– Доклада от тебя каждый час не требую, – продолжил он. – Но, по возможности, держи в курсе.
– Есть.
– Имей в виду: от успешного выполнения этого задания зависит очень многое. Так что не подведи. Можешь считать, что это моя личная просьба.
– Хоть бы раз кто поинтересовался моей личной просьбой, – возмутился Роман.
– Может, когда-нибудь доживешь и до этого.
– Когда?!
– Все, капитан. Действуй.
Посидев в раздумиях с умолкнувшей трубкой в руках на краю ванны, Роман затем встал, разделся и полез под душ. В конце-концов решение принято, и не ему его оспаривать. Как всегда, Дубинин был более чем убедителен в своих доводах, и Роман Евгеньевич понял, что поработать придется всерьез.
Намыливаясь, он думал о том, каким образом можно выставить себя в роли Худлума? Генерал Торрес ни под каким видом не позволит ему вмешаться в операцию. Это его детище, он уже мысленно собрал все лавры и никому не собирается их уступать. Значит, надо как-то генерала обойти. Как? Сложный вопрос. Хорошо Дубинину из Москвы давать указания. Про утро и вечер вспоминать. А тут только ошибись. Или арестуют – это в лучшем случае, или пустят в расход. Вот и выкручивайся, как хочешь.
Вымывшись и побрившись, Роман нагишом прошелся по квартире. Ничего, уютно. Все чистенько, все на своих местах. Что-то вроде гостиничного номера. Или перевалочной базы для спецагентов.
Огромный платяной шкаф был битком набит всем, что необходимо мужчине, путешествующему по миру налегке. Белье, носки, рубашки любых расцветок и фасонов, пиджаки.
Роман оделся во все чистое, и, прежде чем уйти, набрал номер Лени. Ситуация с финансами на момент его отъезда была плачевная, и, выживания ради, он должен был хоть что-то предпринять для пополнения обмельчавшего счета.
– Ты где? – коротко спросил Леня.
Был он привычно собран, и это обстоятельство не могло не порадовать Романа.
– В Венесуэле, – так же коротко ответил он.
– Неплохо. И какие успехи?
– Да пока никаких, – честно признался Роман.
– Что? Ты находишься в стране, которая буквально плавает по нефти, и говоришь, никаких успехов?
– Но, Леня, – замялся Роман. – Ты же сам знаешь, что нефть – это не самый ходовой товар. Что сейчас на ней можно заработать?
– Мальчик, – презрительно сказал Леня, – запомни: нефть была и остается самым ходовым товаром. То, что очень умные люди опустили на время ее стоимость, никак не преуменьшает ее роли. Это кровь цивилизации,
– Что же делать? – растерянно спросил Роман.
– Думать!
– В какую сторону?
– В правильную.
– И где эта правильная сторона?
– Я скажу, а ты запоминай. Если вдруг тебе доведется услышать про любую сделку, касаемую нефти, звони мне. Если кто-то даже просто заикнется на слове «нефть», звони мне. Если ты случайно вступишь в лужу с нефтью, звони мне. Если она тебе приснится, звони мне… Идея ясна?
– Ясна, Леня, еще как ясна.
– Значит, я на тебя надеюсь. Подумать только, он сидит в Венесуэле и спрашивает, что ему делать? И это после того, как я столько лет бьюсь над его воспитанием. Поистине, ты неисправим.
– А если, – осторожно спросил Роман, – я ничего не услышу, не увижу и никуда не вступлю?
– Ну, во что-нибудь ты обязательно вступишь, – возразил Леня. – С твоей-то профессией…
– Леня, прошу, не будем сейчас о моей профессии.
– Какие мы гордые, – хладнокровно сказал Леня. – Жаль только, за эту гордость денег не платят.
Роман промолчал.
– А вот дядя Леня платит. Не так ли? Ну, что молчишь, разведка?
– Так, – нехотя вымолвил Роман.
– То-то. Поэтому давай-ка мы оставим гордость и займемся делом. Договорились?
– Договорились.
– Значит, я жду твоего звонка. И не вздумай мне потом говорить, что у тебя не было времени. Не поверю.
– Ладно.
– Тогда удачи.
– Угу.
Закончив разговор, Роман еще с минуту переваривал его, не представляя, где он может получить какие-либо сведения о сделках с нефтью. Затем, решив, что обдумывать два дела сразу невозможно, а утро вечера и вправду мудренее, он сосредоточился на первом, то есть на задании Дубинина, и двинулся в ресторан.
Каракас, 18 сентября
Долорес сидела за столиком у окна и яростно курила. Завидев Романа, она отнюдь не просияла улыбкой. Правда, и угрюмо отворачиваться не стала. Сказав, что белая рубашка ему очень идет, она вручила ему карту вин и меню, толщиной превосходящее «Капитал».
– Я впервые в вашей прекрасной стране, – сказал Роман, откладывая то и другое, – и целиком положусь на ваш вкус.
Эпитет явно понравился Долорес, потому что смотреть на Романа она стала чуть дружелюбнее.
– Я все-таки хотела бы узнать ваши предпочтения, – сказала она.
– Ну, что-нибудь рыбное, овощное, и, конечно, фрукты. И какой-нибудь напиток покрепче. Естественно, из местных сортов.
Долорес кивнула.
– Понятно. Тогда я рекомендую вам следующее: темный ром «Ron Cacique», креветки в авокадо с острым перцем, «ербидо» – куриный суп с овощами и кореньями, «труча» – запеченная форель, «гуасакача» – салат из овощей и зеленого авокадо, и на десерт – гуава со сливками. Подходит?