В волчьей шкуре
Шрифт:
Фарид кивнул и, подав руку маленькому Фархаду, вывел его из пещеры.
– Айван, если все получится, то с ним пойдет только Фарид. Он знает язык, он восточный человек, – Файзулла смотрел в глаза Айвану. – Ты можешь их проводить до ущелья, но ты не сможешь быть скрытным, как Усса. Он маленький, быстрый, как куница, он сапер. Поэтому его можно направить туда для помощи.
– Я все понимаю, кэп, – приложил руку к сердцу Айван. – Фарид, Усса умный, я им доверяю. Пусть идут. И еще, – поднял руку Айван. – Мы нашли склад с консервами, взяли три мешка.
– Рюкзака? –
– Да, рюкзака, кэп. Там много патронов, автоматов. Есть книги, язык восточный, но по картинкам понял, там партизанские книги. Разъяснения, как мины ставить, как рыть окопы, как лечить раненого.
– Ты доверяешь Азизу? – перебил Айвана Файзулла. – Он не предаст нас?
Над этим вопросом Айван призадумался, а потом сказал:
– У мальчика чистая душа, кэп. Он за добро делает добро. Душманы убили его родителей, кэп. Мы ему стали отцами. Он не предаст нас.
– Спасибо. Все, можете идти.
Время ожидания возвращения группы с маленьким Азизом тянулось очень медленно. Ребята скучали, хотя по их лицам этого не было видно. Они понимали, что скоро должно произойти то, для чего их сюда привели. И отдыхали, но не бездельничали. Сменили места охранных постов, нашли расположение двух дозоров душманов и устроили на них засаду. Айван сходил со своей группой за новыми припасами еды – галетами, американской и испанской тушенкой. И за что их особо похвалил Файзулла: один рюкзак, принесенный Айваном, был заполнен необходимыми медикаментами и двумя двухлитровыми флягами спирта.
Но, как говорится, хорошая мысля приходит опосля: а не привели ли они за собой хвоста?
Файзулла с Грином прошли по следам группы Айвана и задержались на полдня. Вроде бы ничего подозрительного не заметили. Тишину нарушило эхо одиночного выстрела или карканье ворона, высоко парящего в небе. Так сразу никто в этом и не разобрался. Еще что-то не давало успокоиться, и Федор заново просматривал каждый камешек, запоминая в очередной раз их очертания, и потом заново осматривал их, сравнивая согласно зрительной памяти каждую черточку, полоску ближней и дальней панорамы.
– Стоп, – прошептал он. – Грин, мы здесь не одни.
– Йес, – согласился тот, – напротив нас гнездо орла.
– Нет, душманы! Ниже посмотри, на тропке мину ставят. Два человека.
– И на гнезде орла есть два, – сказал Грин.
– Ты их видишь?
– Да, бинокль с темным стеклом или винтовка. Они смотрят на нас.
– А-а-а, вижу, вижу, – всматриваясь туда, куда указал Грин, сказал Файзулла. – Сможешь убрать их?
– Да, – шепнул Грин. – Ветер боковой пять метров, расстояние двести – двести десять метров. Кэп, отвлеки их, уйди метров десять-двадцать наверх, собирай камни и складывай их.
Файзулла аккуратно, чтобы не попасть в поле зрения душманам, минировавшим внизу тропку, приподнялся и, продолжая наблюдать за ними, перебежал к выступу повыше. Там он начал собирать лежащие на земле пласты каменных обломанных плит, строя из них небольшое укрытие. Нет,
Один за другим два щелчка из снайперской винтовки Грина заставили его спрятаться за только что построенной «стенкой» из камней. В расщелину в бинокль посмотрел на орлиное гнездо. На нем стоял схватившийся за грудь человек, ноги его подкосились, и он, падая, полетел с горы в пропасть.
Люди, работавшие на тропке, этого не увидели, их обзору должна была мешать скала. И, что удивительно, создавалось впечатление, будто они не на войне, не в тылу врага, а так, находятся в спокойном для себя месте. Работали увлеченно, забыв об опасности, которая могла возникнуть в любое мгновение и снизу, и сверху от их местоположения: повернулись спинами к тропкам, о чем-то громко говорили, стучали камнями по камням.
Грин махнул рукой Файзулле, прося его вернуться.
– Их было двое, – прошептал он. – Тех трое, Матас их хорошо видит и готов убрать, только просит мою помощь.
– Точно трое, не больше?
– Точно, кэп, слушай, – он подал Файзулле наушники с маленькой радиостанции.
– Кэп, их три, ниже возвращается Фарид и Усса с Азизом. Торопись!
Файзулла вернул наушники Грину.
– На «три» стреляй правого, – передал Матасу команду Грин. – Мне хорошо виден мэн в середине, бей и левого. Успей. Раз, два, – после слова «два» Грин задержался, целясь в одного из душманов, и резко, вместе с выстрелом, громко прошептал: – Три!
Он успел сделать и второй выстрел, похоже, как и Матас. Но это Файзулла определил не по звуку стрельбы, у обоих на стволах были надеты глушители, а по меткам, отмеченным пулями в телах душманов. На груди моджахеда, стоявшего слева к ним лицом, в одно мгновение появились две отметины. Одна оставила темное пятно на верхней части груди, вторая – чуть ниже.
Дополнительные отметины появились и на телах двух других душманов, лежавших на земле. И еще ко всему между ними произошел взрыв. Его виновником, скорее всего, стало тело одного из убитых моджахедов, скатившееся вниз и потянувшее проволоку, прикрепленную к чеке гранаты.
– Кто-то еще должен их охранять, – прошептал в наушники Грин.
И через некоторое время нашел «его». Он находился чуть выше минеров, прятался в кустарнике, растущем на краю скалы. Но первым сделать выстрел тот не успел, его опередил Матас…
Матас ошибся, Усса возвращался в лагерь один, без Фарида и мальчишки. По дороге он разминировал несколько натяжных гранат, которые душманы установили, по его мнению, безграмотно, «на самом виду». У Бараньей головы стояла еще одна мина, но почему-то противотанковая, и не были замаскированы ни землей, ни травой взрыватель и часть ее корпуса. Скорее всего, предположил Усса, это было сделано душманами в рамках предупреждения им.
– Мы ночью больше не будем ходить там! – сказал Файзулле Усса.