В волчьей шкуре
Шрифт:
Где-то вверху раздался клик коршуна. Федор поднял голову и начал искать птицу, которая, по его мнению, была испугана стрельбой и летала над горами.
Фарид тут же отозвался тем же голосом. Федор с удивлением посмотрел на него и потом в гору, куда кивнул Фарид. Там с вершины к ним спускалась группа людей, одетых, как и они с Фаридом, в афганскую одежду. У каждого из них в руках был автомат, а человек, идущий посередине, был единственным из них, кто одет в комбинезон. Это, скорее всего, и есть тот корреспондент, о котором Фарид говорил.
Яна,
– Ассалам алейкум! – он обнял подошедшего к нему Фарида.
– Ва алейкум ассалам, бача! – ответил тот.
Корреспондентом оказался плотный, невысокого роста мужчина, который, не обратив внимания на Фарида с Файзуллой, продолжал спускаться ниже с двумя моджахедами к горевшей технике. Сначала он остановился около горевшей БРДМ и, окликнув одного из сопровождающих мужчин, о чем-то начал с ним говорить. Скорее всего, темой их разговора была русская боевая машина.
Следя за ними, Файзулла с ехидцей улыбнулся тому, что моджахед знает об этой небольшой маневренной технике. Здесь в горах она незаменима: запросто может залезть на крутой подъем, спрятаться за крупными камнями, если нужно – набрать скорость и уйти от преследования…
У него было загоревшее лицо, покрытое снизу черной бородкой, а сверху, под козырьком светло-зеленой кепи, такого же цвета черные очки, он внимательно слушал моджахеда и в знак согласия кивал. Федор только теперь заметил на его боку сумку. А если там фотокамера, то он может захотеть взять интервью о прошедшем бое у Файзуллы или Фарида.
Так и произошло. Моджахед поманил к себе Фарида, и тот, с легкостью сбежав вниз, стал с ними говорить. Моджахед размахивал руками, что-то рассказывая иностранному корреспонденту, который держал микрофон. И только сейчас Фарид заметил, что второй моджахед стоял чуть в стороне, спиной к солнцу и держал в согнутой руке кинокамеру. Он делал съемку интервью корреспондента с Фаридом. Тот, тыча рукой в сторону БРДМ, показывал, откуда вышла колонна, с какого места они выстрелили из гранатомета по первой машине, и показал отверстие в боковой части машины, а затем, сложив руки, резко развел их в стороны – произошел взрыв.
Федор увлеченно следил за ними, забыв о моджахедах, стоявших невдалеке от него. Они, в принципе, тоже, когда приближались к ним с Фаридом, без интереса посмотрели как на него, так и на его товарища. И только сейчас Файзулла отметил, что они вовсе и не моджахеды, у них европейские лица. Вот так-то. А если их не заинтересовал Файзулла, то кто они?
«А зачем же я должен их заинтересовать? – пытался разобраться в этом вопросе Блэк-Кулибин. – Неужели я уже не похож на славянина? Хотя, – проведя пальцами по бороде, щекам, заросшими длинными волосами, невольно усмехнулся. – Под такой «одеждой» я и сам себя не узнаю».
…Корреспондент пошел к повороту, у которого дымила боевая машина пехоты. Видно, ее притащили шурави на жесткой сцепке.
Гусеницы БМП не были разорванными. Судя по ее вооружению, крупнокалиберной пушке, Федор сразу
Файзулла невольным движением положил ладонь под грудь: под сердцем что-то защемило. Но вовремя одумался и сделал вид, что там чешется. Но никто из стоявших рядом с ним душманов на него не смотрел: двое к нему были повернуты спиною, осматривали горную часть местности и чуть-чуть открывающейся низменности, где вдали располагался Кабул. Другие двое – смотрели на корреспондента, в их руках…
– Файзулла, – окликнул кто-то Федора снизу.
Это был Фарид.
– Дай ему гранатомет…
Федор переступил с ноги на ногу, будто это оружие лежало под его ногами. Ствол от РПГ-7 лежал под камнем, чуть правее от Федора. И он указал рукой на него приближающемуся снизу человеку. Тот пристально смотрел в глаза Федора, это Файзулла отметил сразу, и тут же попытался улыбнуться ему и так нехотя отвел глаза в сторону, на стоявших на дороге около уничтоженной техники людей.
– Хуб хастам (спасибо, хорошо), – сказал моджахед и, немного согнувшись, уставился на Файзуллу, словно ожидая от него чего-то.
– Бляха! Иди отсюда, бача! – вдруг, словно выругавшись, со злостью процедил надоедливому моджахеду Файзулла и тут же несколько раз провел пальцем по брови, будто она зачесалась.
– Файзулла, Файзулла! Хода хафез! (До свидания!) – схватив валявшийся на камнях гранатомет и еще раз поклонившись Федору, душман побежал вниз, к Фариду с иностранным корреспондентом.
Федор вытер пот с лица и, про себя перекрестившись, посмотрел вслед удаляющемуся моджахеду.
Толстяк уже залез на броню и, показывая кинооператору на гранатомет, установленный на башне боевой машины пехоты, что-то рассказывал на камеру.
Корреспондент услышал тихий гул вертолета. Он не нарастал, но все равно иностранец, схватившись за голову, что-то крича в камеру, спрыгнул с БМП и, смотря наверх, словно боясь огня, который по нему кто-то может открыть с неба, голося, побежал к ближайшему камню и залег за него.
Увидев это, двое стоявших рядом с Федором моджахедов усмехнулись. Они так и остались стоять в полный рост, как и Кулибин.
Происходящим воспользовался и Фарид. Он быстро поднялся к Федору и, кивнув ему, пошел дальше. Федор догнал его и, не оглядываясь на оставшихся людей, пошел с ним рядом.
– О чем ты с ним говорил? – спросил Федор.
– О тебе. Ты наконец-то начал мстить своим врагам.
– Что-о? – остановился Федор. – Шурави?
Но Фарид и не думал останавливаться, а, перепрыгивая с камня на камень, продолжал идти вперед.