В ворохе чувств, или Разведена и очень опасна
Шрифт:
– Красота – это оружие и инструмент для достижения цели!!! – прокричала я что было сил и поставила свою яркую сумочку на асфальт. – Однажды я уже была красива! – кричала я слушавшим меня пациентам в бинтах. – Но тогда я не знала, что мне с ней делать. Я не знала, что красота – это власть! Черт побери, я совершенно этого не знала! Теперь все будет совсем по-другому! Теперь я буду жить так, как хочу, и так, как считаю нужным!!! Я буду использовать все преимущества своей красоты!
В одной из больничных палат заиграла громкая музыка. Я поправила свое платье, смахнула выступившие на глазах слезы и почувствовала, как
Я танцевала прямо на аллее перед воротами клиники. Я танцевала потому, что у меня уже были красивые ноги, красивая грудь, красивое лицо и… гладкая кожа. Я танцевала потому, что у меня выросли новые волосы, и потому, что в моей душе появилась надежда. Надежда на то, что все будет хорошо…
Пациенты в бинтах хлопали в перевязанные ладоши, в глубине души они, конечно же, улыбались. В глубине души, потому что в реальной жизни они не смогли этого сделать. А затем они стали спускаться в парк и пытались танцевать вместе со мной. Кто-то из них держал меня за руку, кто-то не скрывал своих слез, а кто-то смотрел на меня глазами, полными благодарности…
Когда музыка закончилась, я подняла с земли свою сумочку, повесила ее на плечо и вышла за пределы клиники твердым, уверенным шагом, стараясь идти от бедра…
Глава 20
Приехав в город, я первым делом позвонила домой брату. Домработница, мамина подруга, знающая меня с детства, не узнала моего голоса и попросила перезвонить позже, потому что Женя устал и в данный момент отдыхает, а точнее, спит. Я не могла положить трубку и, не скрывая волнения в голосе, задала еще более глупый вопрос:
– А когда он проснется?
– Не знаю, – немного растерялась женщина.
– Я звоню ему на мобильный, но никто не отвечает.
– Я же вам объясняю, он спит.
– Он плохо себя чувствует? – встревожилась я.
– Простите, но кто вы такая, чтобы я отвечала на ваши вопросы?
Я совершенно не обиделась на домработницу. Я не злилась на нее за то, что она меня не узнала. Я любила эту женщину с детства, всей душой, потому что знала, что, несмотря ни на что, она испытывала ко мне самые теплые, материнские чувства. Просто она как может оберегает моего Женьку и не знает, кто ему звонит.
– Я… я…
– Говорите же… Вы не можете назвать свое имя?
Услышав ее вопрос, я поняла, что и в самом деле не могу это сделать. Я не могу открыть карты, пока не приду в этот дом, потому, что если я открою их сейчас, мне никто не поверит и меня туда не пустят. Я должна любой ценой попасть в дом, сесть на пол рядом с Женькиной инвалидной коляской, взять его за руку и сделать так, чтобы он заглянул в мои глаза. Когда он в них поглубже посмотрит, он все поймет… Он обязательно все поймет и все увидит сам… Я расскажу ему о нашем детстве. О том, как он водил меня в кино, как покупал мне мороженое, как побил одного мальчишку, который обзывал меня нехорошими словами и отобрал у меня во дворе велосипед. Я расскажу ему, как мы с мамой ждали его приезда после того, как он перестал с нами жить и стал жить отдельно. Я могу описать ему каждую золотую вещицу, которую он мне подарил. Я могу рассказать ему о заснеженном саде, о том, как я везла его на инвалидной коляске, как мы дурачились и кидали друг в друга снежки, как я притворилась, что он меня по-настоящему убил, и как
– Девушка, ну что вы молчите? – Женщина на том конце провода теряла терпение. – Кто вы?
– Я… я…
– Вы будете говорить или нет? У меня слишком много дел.
– Я даже не знаю, как сказать…
– Говорите как есть.
– Мы с ним учились в одной школе. Он всегда мне очень нравился. Меня зовут Таня. Я бы хотела его увидеть и хоть немного поговорить. Я уверена, он будет мне рад.
– Это исключено, – тут же отрезала женщина.
– Почему? – Мой голос был полон отчаяния.
– Потому что на сегодняшний день Евгений – калека и очень плохо себя чувствует.
– Он болен?
– Я же вам говорю, он плохо себя чувствует. Он не принимает гостей.
– Любовь Викторовна, я вас умоляю, разрешите мне, пожалуйста, сегодня навестить Женьку. Я знаю, что он инвалид, что он ездит на инвалидной коляске, но поймите меня, я здесь проездом. У меня нет времени, но я бы так хотела его увидеть! Вы не представляете, как Женька мне обрадуется. Мы не виделись со школьных лет, и нам есть о чем поговорить.
– Откуда вы знаете мое имя? – вконец растерялась озадаченная женщина.
– Я помню вас с детства. Вы близкая подруга Жениной мамы. Вы к нам в школу приходили. Я вас помню. Женька закрылся в четырех стенах, но ему нужно общение. Я уверяю вас, он мне очень обрадуется.
– Я, конечно, польщена тем, что вы меня помните, Татьяна, но вы должны меня понять. Калеки не любят встречаться со здоровыми людьми, они боятся, что их будут жалеть. Я, конечно, поговорю с Женей после того, как он проснется, но не думаю, что он будет в восторге от вашей идеи встретиться.
– А вы ему не говорите.
– Как?
– Ну просто не говорите, и все.
– Я так не могу. Женя будет меня ругать. Он не любит сюрпризов.
– Уверяю вас, что этому сюрпризу он обрадуется. Если вы ему скажете, он может отказаться от встречи, а если я приеду сама, у него не будет возможности отказываться.
– Таня, но вокруг столько здоровых парней… – никак не сдавалась женщина.
– Женька – мой друг. Любовь Викторовна, не говорите ему ни о чем. Я сама приеду часа через три. Как раз он поспит. Он так обрадуется, что от счастья будет вас на руках носить.
– Женя не сможет носить меня на руках, потому что он ездит на инвалидной коляске.
– Тогда он будет вас катать на этой самой коляске по всему дому!
Женщина замолчала. Видимо, она не разделяла моего черного юмора, и я сама поняла, что сказала глупость.
– Извините.
– Приезжайте ближе к вечеру, – наконец сдалась домработница. – Записывайте адрес.
– Я знаю ваш адрес.
– Откуда?
– Я Игоря, по кличке Лось, знаю. Он дал мне и этот телефон, и адрес.