В ворохе чувств, или Разведена и очень опасна
Шрифт:
– И не пугайтесь. Я не хотела говорить, но он умирает…
– Как умирает?
– Евгений медленно угасает на протяжении последних месяцев. Он не любит, когда его обхаживают, поэтому постарайтесь говорить с ним на равных, старайтесь не видеть ни его худобы, ни его бледности, ни его запавших глаз.
– Он настолько слаб?
– Врачи говорят, что надежды нет.
Услышав последние слова, я и сама страшно побледнела, замерла, и казалось, что в меня вогнали кол.
– Надежда есть всегда. Надежда умирает последней, – произнесла я с отчаянием и сжалась.
– Это сказала не я. Это сказали врачи. – Любовь Викторовна достала
– А что с Александрой?
– Она погибла при пожаре… – Последние слова прозвучали словно пощечина.
Я закрыла глаза и вспомнила вещий сон, который мне приснился у Глаши. А ведь он действительно вещий. Лось женится, и я не удивлюсь, если его жена уже беременна, просто живот еще не очень видно. Я погибла при пожаре. Похороны организовал Вован, и, по всей вероятности, в землю положили пустой заколоченный гроб. Видимо, Вован сказал, что я так сильно обгорела, что в гроб нечего было класть. Лось меня не признал как во сне, так и в жизни. Но брат… Брат должен меня признать, а по-другому просто не может быть…
– У него все органы потихоньку отказывают, – вновь всхлипнула домработница. – Врачи сказали, что ему осталось совсем немного. Я не знаю, как мне это пережить! Как пережить?
Я слегка приобняла женщину, она положила голову мне на плечо и дала волю своим чувствам.
– Теть Люба, хорошая моя, родная, не плачь. Теть Люба, все будет хорошо. Все обязательно будет хорошо.
Женщина вытерла слезы, спрятала скомканный платок и тихо произнесла:
– Простите. Я обычно всегда держусь, а тут и сама не знаю, что на меня нашло.
– Ничего страшного. Самое главное – никогда не сдаваться. Скажите, Женька сам не сдается?
– Я думаю, что он уже давно сдался. Он слабеет день ото дня и сам отчетливо это понимает. С тех пор как Сашенька погибла, в этом доме настали трудные времена. Женя знает о том, что он умирает. Когда я ухожу к себе спать, он всегда прощается со мной навсегда. Я начинаю его ругать, а он говорит, что в жизни может случиться всякое. Быть может, я утром проснусь, а его уже нет, и я буду казнить себя за то, что не успела с ним попрощаться.
– Теть Люба, пустите меня к нему.
– Иди, – грустно улыбнулась женщина и обняла меня за плечи. – Ты говоришь точно как Сашенька.
– А как говорила Сашенька?
– Она всегда говорила не «тетя Люба», а «теть Люба». Ты даже чем-то на нее похожа.
– Чем?
– Глазами, – ни минуты не раздумывая, ответила женщина. – У тебя Сашенькины глаза.
Мне в очередной раз захотелось броситься этой милой женщине на шею и на весь мир закричать ей о том, что я и есть Сашенька, но я прекрасно понимала, что не должна этого делать.
Любовь Викторовна открыла дверь в Женькину комнату.
– Женя, у нас гости.
Я тут же вошла и закрыла за собой дверь, оставив домработницу по ту сторону двери.
– Какие еще гости?! – Я услышала слабый голос брата.
– Привет… – Я с болью в душе посмотрела на человека, сидевшего в инвалидной коляске, и почувствовала, как от дикой, раздирающей боли мое сердце сжалось в комок. Уж больно он был бледен и слаб. В этом человеке не было ничего от того Женьки, который хоть и ездил в инвалидной коляске, но вел активную жизнь. С которым я ругалась по поводу женских трусов, валяющихся
– Ты кто и как ты сюда попала?
На коленях брата лежал мой портрет, на котором я улыбалась своей широкой яркой улыбкой, обнажив свои белоснежные зубы, и держала огромный букет орхидей, подаренных мне братом. Я вздрогнула от того, что мой портрет был обрамлен черной рамкой, и, несмотря на то что на фотографии я смеялась, он наводил только на грустные мысли.
– Это Саша? – Я подошла к брату и взяла из его рук портрет.
– Моя сестра. Откуда ты ее знаешь?
– Она сгорела на пожаре?
– Она была похищена и погибла. Ты с ней знакома?
– Она была славная девушка.
– Я задал тебе несколько вопросов, но не получил ни одного ответа.
Я встала напротив брата, прижала к себе свой портрет и негромко запела, смахивая мешающие петь слезы:
Как Женька Саньку любил, Как Женька Саньку боготворил, Потому, что мы одна семья, А она в ней младшенькая…– Женька, ты помнишь, как я сочинила эту песенку и пела на день рождения мамы? Ты мне еще за это подарил пластик жвачки. Такой желтенькой, со вкусом лимона? Ты помнишь? Эта жвачка потом моей самой любимой стала. Я на нее подсела, и ты мне ее упаковками таскал. А помнишь, как в нашем дворе появился новенький мальчишка, который меня возненавидел, стал говорить про меня всякие гадости, а один раз сделал мне подножку и я упала? Так сильно, что разбила себе лицо в кровь. Я пришла домой и отчаянно плакала. А ты сжал кулаки и пошел разбираться. Ты помнишь, как ты побил этого мальчишку? Как его родители пришли к нам домой и устроили грандиозный скандал?! Я очень хорошо это помню. Мне кажется, что все это было буквально вчера. А вообще мне в этой жизни повезло, потому что у меня всегда был человек, который мог за меня заступиться. Это был мой брат. Мне все завидовали, а тебя все боялись. Я пугала всех твоим именем и чувствовала себя неимоверно смелой.
Я немного помолчала, поймала пристальный взгляд брата и продолжила:
– А помнишь, как ты таскал мне апельсины сетками и даже ящиками? Тогда они были дефицитом, их в свободной продаже не было. Ты это помнишь? Как ты мне чистил каждый апельсин и кормил меня с рук? А хочешь, я открою тебе секрет? В тебя с самого детства была влюблена моя подружка Ритка. Ты ей безумно нравился. Правда, с возрастом у нее это прошло. Она полюбила моего бывшего мужа. Я их давно не видела, но думаю, что они счастливы вместе. А помнишь…
– Замолчи. Я все хорошо помню, – остановил меня брат. Он подъехал ко мне в своей инвалидной коляске, и я бросилась к нему на шею и громко заревела, словно провинившаяся школьница.
– Женька! Женька! Жень, ты меня узнал?
– Я узнал тебя сразу, как только заглянул в твои глаза. Я многое в них прочитал. Они совсем не изменились, разве что разрез другой. А выражение осталось то же. Я безумно тебя люблю, как же я мог тебя не узнать!
– А Лось не узнал.
– Ты была у него на свадьбе?