В воздухе - 'яки'
Шрифт:
По установившейся традиции французы стали именовать все 4 эскадрильи названиями своих городов - Руан, Гавр, Шербур, Кан. 1-ю эскадрилью возглавил старший лейтенант Марсель Альбер. До войны, работая на заводе "Рено", он на свои сбережения окончил частную школу пилотов. После гитлеровской оккупации Франции уехал в Англию, а затем с добровольцами прибыл в СССР. М. Альбер одним из первых начал перенимать боевой опыт наших летчиков. Он больше всех в эскадрилье сбил вражеских самолетов.
Командиром 3-й эскадрильи стал капитан Марсель Лефевр. Смелый, общительный и отменно
Под стать Альберу и Лефевру были и другие комэски и командиры звеньев, такие, как Ролан де ля Пуап, Жак Андре, Морис де Сейн, Леон Кюффо, Роже Марки.
Фронт постепенно перемещали все дальше на запад. Во второй половине августа 18-й авиаполк и "Нормандия" перебазировались на аэродром Гордечня. Французы вместе с нами продолжали вести жаркие бои на подступах к Смоленску.
После боевых полетов мы часто за ужином собирались вместе с французскими летчиками. Они уже немного научились говорить по-русски, а кое-кто из нас осваивал французский язык. За столами сидели вперемежку, поэтому слышалась смесь русско-французских слов, подкрепляемая энергичными выразительными жестами. Лучше и быстрее других овладел русским языком Жан Риссо - коренастый, веселый француз, один из первых добровольцев в полку. Во время немецкой оккупации Франции он оказался в Испании, откуда под видом грузчика торгового судна перебрался на Ближний Восток. После долгих мытарств попал в добровольческую группу соотечественников. Жан Риссо был большим весельчаком.
Искусным рассказчиком и ловим фокусником являлся Сэн-Марсо. "Три мушкетера" - Так все звали никогда не унывавших отважных летчиков Марселя Альбера, Альбера Дюрана и Марселя Лефевра. Как истинные французы, они были немножко гурманами и шутя говорили, что лучше сидеть за хорошим обедом в полутемной столовой, чем драться с плохим фашистом в светлом небе.
Офицерской столовой летчиков заведовала пожилая, но весьма энергичная женщина, которую все звали Ольгой Афанасьевной. Она была общительна, обходительна и, что самое важное, - чудесная хозяйка Во время приема пищи в столовой играл баянист. На стенах всегда стояли цветы. А уж какая была выдумщица на закуски - любой ресторанный повар позавидовал бы! Для французов в столовой частенько готовили их любимые блюда и лакомства.
Одевалась Ольга Афанасьевна по-армейски - сапоги, галифе, гимнастерка и на ремне пистолет. Своими шутками, юмором она у всех поднимала настроение. Бывало, прохаживается Ольга Афанасьевна между столиками и присматривается, кто как ест.
– Зачем вам такие наблюдения? - спрашивали се. А она улыбнется и со смехом ответит:
– Да вот смотрю: кто как вилкой в тарелке ковыряет, тот, значит, так и летает. Придется командиру доложить.
Ребята рассмеются и с большим аппетитом примутся за еду.
После ужина мы обычно отодвигали в сторону столы, расставляли стулья, и начинался импровизированный концерт. Среди нас были и музыканты, и певцы, и рассказчики-юмористы. Хорошо
Где же ты теперь, моя Татьяна, - Моя любовь, мои прежние мечты?
Французы вместе с нами любили петь "Катюшу". Зачастую вечером из столовой далеко разносились сильные мужские голоса:
Выходила на берег Катюша, На высокий берег, на крутой...
He успеет затихнуть эта песня, как тут же кто-нибудь начнет другую. А потом Серегин заиграет вальс и закружатся пары. Во время танцев счастливчикам в партнерши доставались официантки. Но здесь всегда нас опережали французы.
Для перехвата вражеских бомбардировщиков на дальних подступах к объектам удара командование дивизии решило посадить на прифронтовые аэродромы по звену истребителей. 24 августа Семен Сибирин, Борис Арсеньев, Дмитрий Лобашов и я перелетели на подготовленную площадку вблизи деревни Пальково, в 4-5 километрах от линии фронта. На такую же площадку рядом с нашей приземлились французы Бегэн, Альбер, Лефевр и Дюран.
По вызову наземной радиостанции мы по нескольку раз в день вылетали на прикрытие наступавших советских войск. На радиостанции находился командир дивизии, который и наводил истребители на авиацию врага. Однако самолеты противника стали появляться в воздухе все реже и реже. Оказалось, что немецкое командование, с помощью радиолокационных средств обнаружив наши "ястребки" в воздухе, задерживало группы своих бомбардировщиков в зоне ожидания. А как только мы улетали домой, тут же направляло "юнкерсы" и "хейнкели" на цель. Этот прием врага у нас быстро разгадали.
В один из погожих августовских дней, когда, по данным разведки, ожидался массированный налет гитлеровской авиации, 16 Яков во главе с подполковником А. Е. Голубовым прикрывали наземные войска в районе Бывалки, Ельня. Время шло, а противник не показывался. Командир полка решил на хитрость врага ответить хитростью и как следует проучить немцев. По радио он подал команду: "Уходим домой". И развернулся в противоположную сторону от линии фронта. За ним последовали все. Однако через 5-6 минут полета командир резко развернул группу в обратном направлении. Со станции наведения передали: "Соколы! Соколы! К линии фронта подходит большая группа вражеских бомбардировщиков. Немедленно атаковать!"
Более 30 "хейнкелей" под прикрытием "фокке-вульфов" мы встретили на высоте 3000 метров. Группа Голубова вступила в бой с истребителями прикрытия, и сразу же два "фоккера" были уничтожены - один им самим, а другой его ведомым. Остальные Яки напали на бомбардировщики. После первой атаки 4 "хейнкеля" загорелись. Не ожидавшие такой встречи фашистские стервятники побросали бомбы, не дойдя до цели. Рассеянную группу немцев мы преследовали около трех минут и за это время сбили еще 3 самолета. У нас потерь не было.